Белый хрен в конопляном поле

Успенский Михаил Глебович

— Навет! Это была чистая политика! Внутреннее дело Бонжурии! Никакой магии! — возмутился граф де Кадрильяк.

— Разумеется, перерезали всех мотоботов — вот уж где политика! Река Солома, говорят, кровью текла! Ну да это ваше дело, мы в него не вникаем — и ждем взаимности.

— Вот-вот! — обрадовался Кадрильяк. — И я говорю о взаимности! Давайте обменяем одну государственную тайну на другую.

— Давайте! — сказал горбун и наполнил кружки настоящим бонжурским вином из посольских запасов. — Да вы угощайтесь, граф,

не чинитесь!

Граф несколько оторопел, но кружку осушил.

— Самое главное для посла — пить не пьянея! — сказал Ироня и снова взялся за кувшин. — Для солдата это умение не суть слишком важно, но для амбассадора — о! Но я вас живо научу. После первой у нас не закусывают, то же самое и со второй. Только после третьей можно позволить себе один — один! — ма-аленький соленый грибок. Не больше!

Посольская наука удавалась графу на удивление хорошо. Он узнал, что в Гран-Поскони принято ослаблять действие вина с помощью обычных застольных прибауток.

— Сие есть ейролингвистическое программирование! — похвастался Ироня и провозгласил: — Ну, за Стремглава за отца, за Кренотена-мертвеца! И пошло:

— Пей по всей, да примечай гостей!

— Рюмочка златая, ты откуда? Да с Алтая! А паспорт есть? Нема! Вот тебе и тюрьма!

— Рюмочка чумаза, ты откуда? Я с Кавказа! Руки к стенке, ноги врозь — ничего, пройдешь авось!

— Рюмочка затейна, ты откуда? С Лихтенштейна! А имеешь ли визу? Нет? Так и ступай книзу!

— Рюмочка медна, вино держать вредно, а мы ее вот — и в рот!

— Рюмочка железна, пить дюже полезно! Укрепляет печень, коли заесть нечем!

— Рюмочка из стали, пить мы не устали! Здоровит желудок, не мрачит рассудок!

— Рюмочка из бронзы, отвлеки от жизненной прозы! Чтоб звон стоял и дети были!

— Рюмочка алюминиевая, не пройди помимо нее! На горе вражьих стай чарку опростай!

— Рюмочка хрустальна, пьем, товарищи, за Сталина бальзам из вольного Таллина! И за друга Веллера тоже выпить велено!

— Рюмочка спиртного, ты откуда? От Смирнова! А есть ли медали? Ну, только тебя и видали!

— Рюмочка красива, ты откуда? С Тель-Авива! Ну, за Ивана-царевича, за Арона Кеглевича!

— Кьянти два стакана, вы откуда? С Ватикана! Ну за папу римского, за вертухая Нарымского!

— Кальвадоса два бокала, сколь ни пей — все будет мало! Выпьем за Ремарка, чтоб стоял, как Триумфальная арка!

— Две стопки виски сердцу дороги и близки! Есть в брюхе место выпить за Хемингуэя Эрнеста!

— Коньяк «Камю» наливать кому? Хоть он и верблюд, а люди его пьют!

— Бренди два ковша, вы откуда? Из США! Так подвинься, душа! Буш тому в глаз, кто не выпьет за Техас!

— Две кружки кваса, да вы тоже из Техаса? Квасом запивай, а про джин не забывай!

Как раз на квасе посол Бонжурии и поломался, начал размахивать длинным указательным пальцем и толковать:

— Чизбург! — кричал

он на весь кабак. — Все дело в Чизбурге!

— А Чизбург-то тут при чем? — не понял горбун.

— При всем! — мрачно сказал Кадрильяк. — Его величество опасается, как бы нам не пришлось начинать все сызнова…

— Вот те на! — сказал Ироня. — Да ведь вы же там все окрестности запустошили и даже развалины с руинами посыпали солью…

— Солью, — подтвердил посол. — И перцем. Но вот шпионы наши… То есть, шпионы ваши, а наши разведчики… Или лазутчики? Или сыщики?

— Или пронырщики, — предвосхитил его шут. — Ну, что они докладывают?

Кадрильяк посмотрел на него хитренько-хитренько.

— Стены, — сказал он и попытался уснуть, пристроив под голову миску с одиноким соленым рыжиком.

Ироня, презрев дипломатический иммунитет ткнул посла двоезубой бонжурской вилкой.

— Стены — что? — прошептал шут.

Граф поморщился и приоткрыл глазик.

— Стены растут, — сказал он. — По ночам. Никого нет, а стены растут. Растут из-под земли, как… как зубы. Нет, как целые челюсти… Или челые целюсти? Прудь бокляты таши восты…

И прикрыл голову руками, давая тем самым знать, что будить его в другой раз бессмысленно.

— Жаль, — сказал Ироня. — А я вам, ваше сиятельство, как раз хотел открыть государственную тайну. Не одного царевича родила королева, не одного королевича родила царица, а сразу двоих! Все равно об этом завтра народу объявят, — добавил он исключительно из вредности. — А вот про то, что же в башне случилось, я и впрямь не знаю… — сказал шут самому себе и встал из-за стола, даже не покачнувшись. — Разучилась пить дипломатия, — заметил он. — А ведь этот еще из лучших.

Столь же твердой походкой он покинул кабак и вышел на площадь.

Башня безмолвной королевы пылала, рассыпая в темном воздухе искры и бревна. Король Стремглав хоронил свою возлюбленную и по-людски, и по-эльфийски одновременно, сочетая каменный склеп с погребальным костром.

Горбун поспешно прикрыл глаза рукой, хохотнул было, потом вздохнул.

— Эх, дружище, был ты доселе Стремглав Бесшабашный, а будешь отныне Стремглав Безбашенный…

И верно — по всему деревянному городу катился тревожный пожарный набат…

ГЛАВА 23,

в которой раскрываются некоторые тайны плезирского двора. а новорожденные принцы выказывают весьма странные свойства

Никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах не следует объявлять народу всю как есть правду. Потому что народное сознание, неспособное вместить ее всю разом, начнет мутиться, а это чревато беспорядками.

Впрочем, нельзя обнародовать и всю ложь целиком — по той же самой причине. Чем и воспользовался в свое время горбун Ироня, поднимая народ на борьбу.