Белый ворон
Шрифт:
– Серьезно? Хорошо. Будь добра, пепельницу дай… Ты выросла в семье, где люди ели еще в те времена из серебряной посуды. А я – без отца; помню, на выпускной вечер в школу не пошел, у мамы не хватило денег на костюм… Так вот, я бы отдал миллионы, чтобы тогда у нас были эти несчастные копейки, не хватившие до пиджака. Сегодня всего золота мира мне не хватит для покупки костюма из прошлого… Понимаешь?
Сабина молча кивнула головой и прижалась к моему плечу.
– Ты спрашиваешь, почему я веду такой образ жизни? Нравится, вот и все. Это в нашей природе,
– Тебе же не нравится командовать кем-то, – сжала мою руку жена. – Зачем тогда корона?
– Не она была бы важна, а сам процесс. Ты женщина, и вряд ли поймешь меня. Да, если бы сегодня… Знаешь, я бросил бы все и начал сначала. Иначе к чему жить? Жрать, срать и спать? Это не по мне. Все, поговорили, кровь в виске запульсировала, устал, наверное…
– Ужинать будешь?
– Нет.
– А почему ты сказал, что я занимаюсь оральным сексом? – в голосе жены просквозила обида.
– Разве это неправда? Ты так орала… Слушай, Сабина, давай вместо этого займемся другим сексом.
Жена посмотрел на меня еще игривее, чем в тот год, когда я целых три недели ходил в ее женихах.
– Только поскорее, – шепчу ей на ушко, увенчанное трехкаратной побрякушкой, – у меня в половине пятого подъем. Жаль, не Марина приедет, а Рябов. Посмотреть бы, как ты приведешь в исполнение свои угрозы.
Сабина покраснела, то ли стесняясь своих прежних высказываний, то ли предвкушая мое появление в супружеской спальне, куда я в четвертом квартале старался регулярно не заглядывать.
– Значит так, дорогая, – продолжаю нагнетать радостное настроение. – Я по тебе скучал. Даже в обществе Марины.Правильно, доброе слово и кошке приятно, если, конечно, она не Педрило. Эту сволочугу в свое время кипяток не брал. Ничего, Сабиночка, в следующий раз не станешь меня своими подозрениями с порога баловать.
– Мы будем заниматься анальным сексом, – мечтательно произнес я, и жена отчего-то отшатнулась в сторону.
– Сейчас опять какую-то гадость выдашь, – искривила губы Сабина. – Ты же больше пяти минут…
– Для тебя любовь – это гадость? – картинно закатываю глаза. – Хорошо, я устал, мне нужно выспаться, голова гудит. Так согласна исключительно на анальный секс? Кто, кроме тебя, еще поможет? Не Марина же, в самом деле, она спец по другой части.
За долгие годы сосуществования Сабина научилась понимать меня не хуже Рябова. Она молча поднялась с медвежьей шкуры и вышла, оставив мужа в гордом одиночестве буквально на минуту.
– Возьми, дорогой, – сказала жена, протягивая упаковку анальгина. – И ложись, тебе рано вставать. В кабинете?
Молча киваю головой и прожевываю пилюлю, не чувствуя горечи. Моя жена – красивая женщина, но я боюсь лишний раз взглянуть в ее глаза, потому что моментально вижу незабываемый
Прежде, чем лечь, достаю из ящика стола старую черно-белую фотографию. Совсем молоденькая девушка в сравнении с сегодняшней женой Юрика Ланды, и парень, оставшийся где-то за бортом прожитых лет. Вот и все. Долги прошлому отданы; отглянцованная поверхность фото, сжатого в руке, наверняка покрылась паутинкой трещин, словно живые лица морщинами. Я подношу к краю скомканного снимка “ронсон”, и огонь все быстрее и быстрее пожирает на дне старинной серебряной пепельницы плотную бумагу, это свидетельство того, единственного, к чему не может быть возврата.
44
Судя по окуркам “Беломора” в пепельнице и густому сизому дыму в комнате, Вершигора, как всегда, пришел на встречу со мной раньше обычного времени. Никак наш генерал от привычек оперативника отказаться не может, и выкуренные “беломорины” в пепельнице – тому лишнее подтверждение.
– Господин генерал, – веско заявляю, падая в кресло – Вы рискуете.
– Конечно, – подтвердил мои опасения Вершигора. – С тобой жить в одном городе – уже опасно. Не говоря уже о просто встретиться наедине. Кстати, фляжечку свою прими.
– Вино хорошее?
– Хорошее. Почти как то, каким согревались.
– Что значит почти?
– А чем я еще могу рисковать?
Бросив на генерала взгляд, в котором недоумение множилось на обиду, я прикурил сигарету и поведал:
– Имелась в виду квартира, в которой мы встречаемся.
– Это ты брось, – спокойно ответил Вершигора.
– Я не намекаю, что она засвечена. Однако мы живем в такое удивительное время…
– Ты, давай, свои шарады…
– А ты не командуй. На мне погон отродясь не бывало. Я – человек штатский, сугубо мирный…
Вершигора улыбается нечасто. Однако после моих слов он обнажил в улыбке пожелтевшие от табака клыки.
– Давно в цирке не был, – коротко хохотнул Вершигора.
– Напрасно. Искусство принадлежит народу. Правда, в нашем цирке клоун помер, но на его место желающие найдутся.
– Арлекиной того клоуна звали?
– А ты иначе считаешь?
– Я считаю, ты стал вести себя не хуже других. Все на грубости нарываешься. Квартира тебя не устраивает.
– Пока устраивает. Но кто знает, что будет завтра…
– Ты знаешь?
– Могу только предполагать. Вдруг кто-то захочет все на свете пересчитать. В том числе пустующие квартиры при вечном дефиците жилплощадей.
Генерал Вершигора пристально посмотрел на меня и тихо сказал:
– Пусть так. Но явки существуют уже столетия. Думаю, в следующем тысячелетии вряд ли от такой затеи весь мир откажется.
– Как говорят твои клиенты, за мир не отвечу. Однако, когда речь заходит о нашей стране, сам понимаешь, логика здесь – понятие более чем абстрактное… Да, генерал, ты наверняка о чем-то не том подумал.