Бен Гурион

Бар-Зохар Майкл

В ноябре 1947 года после голосования ООН Бен-Гурион вызывает к себе Иехошуа Ариэли. Родившийся в Вене тридцать лет назад, Ариэли является членом киббуца «Неот Мордехай». Во время второй мировой войны и после нее он был самым выдающимся тайным эмиссаром «Хагана» и нелегальной иммиграционной организации, действующей в Европе. Старик многозначительно смотрит на него и говорит: «Нам следует изменить свою тактику», затем объясняет, что ввиду сложившихся обстоятельств ввезенного вооружения явно не хватает. Он достает из кармана помятый листок с перечнем вооружения, которое он хочет немедленно приобрести: «10 000 винтовок, 2 500 000 патронов, 500 автоматов и 100 пулеметов». С этим листком Ариэли вылетает в Женеву, а оттуда в Париж. В столице Франции он вроде бы случайно встречается с эмиссаром чешского правительства, который предлагает ему отправиться в Прагу для закупки оружия. В результате длительных переговоров с Чехословакией подписывается первый контракт на покупку 4500 винтовок, 200 автоматов и 5 000 000 патронов. Теоретически соглашение

заключено между Чехословакией и Эфиопией, правительственным бланком которой до 1945 года неоднократно пользовался Ариэли для решения вопросов, связанных с деятельностью «Хаганы» и сетью нелегальной иммиграции. Чешское правительство знает, что истинным получателем оружия является еврейская община в Палестине, и решение пойти на подобную сделку, несомненно, было принято после согласования с Москвой. Кроме того, после «пражского переворота» в феврале 1948 года, приведшего к власти коммунистов, количество вооружения, поставляемого Чехословакией в Палестину, резко возрастет и кроме перечисленного будет включать в себя тяжелые пулеметы и даже самолеты. До мая 1948 года Ариэли закупает 24 500 винтовок, более 5000 легких пулеметов, 200 средних пулеметов, 54 миллиона патронов и 25 «Мессершмиттов», отобранных в конце войны у немцев.

Из-за строгого надзора британских властей большая часть этого вооружения попадет в Палестину только после провозглашения независимости. В ожидании лучших дней «Хагана» вынуждена довольствоваться тем смехотворным оружием, которым располагала, или что-то придумывать. Чтобы обеспечить себя разными видами оружия, Бен-Гурион подключает многих: он заставляет наладить выпуск огнеметов, приказывает изготовить бронированные стекла, требует представить детальное описание состава взрывчатых веществ и секретного оружия. Нередко подчиненные начинают тревожиться размахом его требований: однажды он просит Пинхаса Сапира достать ему то, чем бронируют машины. «Мне что, заказать 200 000 тонн стали?» — спрашивает Сапир, на что получает ответ: «Закажите 500». — «Но «Хагане» нужны 300 бронемашин!» — протестует Сапир. — «А по-моему, не меньше 1000», — отвечает Бен-Гурион.

Заказы такого уровня, инвестиции в национальное производство и развитие армии требуют баснословных сумм, а касса пуста. Тогда Бен-Гурион решает вылететь в США и собрать с членов американской еврейской общины от 25 до 30 миллионов долларов. Однако к его большому удивлению, коллеги противятся его отъезду. Голда Меир предлагает вылететь в США вместо него. «Я не смогу заменить вас здесь, — говорит она, — но с успехом сделаю то, что вы собирались осуществить в Америке». Старик не желает ничего слышать: «Вы мне нужны здесь». В отсутствие Шарета, который проводит сионистскую кампанию в ООН в Нью-Йорке, Голда Меир возглавляет политический отдел «Еврейского агентства» в Иерусалиме. «В таком случае, — настаивает Голда Меир, — вынесем вопрос на голосование». Предложение Меир проходит большинством голосов, и она тут же садится в самолет, имея в кармане 10 долларов! Через несколько дней после приезда в США она выступает с импровизированной речью перед евреями Чикаго и буквально наэлектризовывает аудиторию. За два месяца ей удается объездить всю страну и собрать деньги на то, что Бен-Гурион называет «Железным призывом». Она возвращается в Палестину с 50 миллионами долларов, то есть с суммой, в два раза превышающей ту, на которую рассчитывал Бен-Гурион, встретивший ее словами: «Однажды, когда будет писаться история, скажут, что была одна еврейская женщина, которая получила деньги, необходимые для создания государства».

Прошедшие зимой 1947–1948 года военные поражения обескураживают еврейскую общину, которая осуществляет чудовищной силы взрывы в штаб-квартирах «Еврейского агентства» в центре Иерусалима и Хайфы, повлекшие за собой гибель десятков людей. В это же время арабы поняли, что их стратегия нуждается в пересмотре. Раньше они нападали на пригороды и стоящие на отшибе поселения, причиняя врагу незначительные потери, но всякий раз были отброшены и вынуждены отступить во избежание резни. Теперь они нашли слабую точку еврейской общины: пути сообщения. Вот почему в январе и феврале они концентрируют нападения на конвои, движущиеся из центра страны в Иерусалим, Негев и Галилею. В марте «дорожная война» вступает в решительную фазу. Евреи, не имеющие эффективной тактики борьбы с преследователями, начинают проводить конвой в сопровождении «вооруженных» охранников, то есть людей, имеющих револьверы или автоматы, спрятанные под женской одеждой. Но эти средства защиты оказываются недостаточными при столкновении с вооруженной до зубов группировкой, забаррикадировавшей путь. «Хагана» пытается противостоять разными способами: часто менять маршрут и расписание движения конвоев, вести их обходными дорогами, обшивать транспорт стальными листами, разрушать баррикады специально переоборудованными для этого грузовиками. Однако и арабы меняют тактику и применяют мины с дистанционным управлением, устраивают засады, берут под контроль коммуникации, рассеиваясь вдоль всего пути. Только за одну неделю марта 1948 года в разных регионах страны погибло более 100 еврейских бойцов. Большинство конвоев с продовольствием попадают в засаду и гибнут, что приводит к изоляции Негева, Иерусалима, Эциона и части Галилеи.

В это же самое время еврейская община получает серьезный удар с неожиданной стороны. 13 февраля Моше Шарет высылает Бен-Гуриону свой отчет, полный пессимизма:

«Американцы готовы резко изменить позицию». В беседе с еврейскими руководителями госсекретарь Джордж Маршалл выразил мнение, что принятый принцип разделения был «ошибочным». «Маршалл разочарован бессилием «Хаганы», — добавляет Шарет, — поскольку был уверен, что мы разгромим, уничтожим и выгоним арабов». Видя, что арабы категорически не согласны с разделением Палестины, что страна полыхает в огне боев, а ООН неспособна заставить их выполнять принятые решения, американское правительство изображает осторожность. Пентагон, Государственный департамент, Великобритания и нефтяные компании пытаются заставить США не поддерживать разделение или, по крайней мере, добиться того, чтобы Негев был исключен из числа территорий будущего государства.

Кроме того, американское руководство потрясено февральским «пражским переворотом», который увлекает Чехословакию на советскую орбиту. Они опасаются роста проникновения коммунизма в зону влияния Запада, что немедленно повлияет на их политику на Среднем Востоке: принятое ООН решение о разделе Палестины должно быть изменено с целью ограничения влияния СССР в этом регионе.

19 марта сенатор Уоррен Остин, глава американской делегации в ООН, выносит на обсуждение проект резолюции, предусматривающей временную передачу Палестины под опеку ООН для установления мира, а также для того, чтобы дать возможность евреям и арабам прийти к обоюдному соглашению. Принятие этого проекта резолюции означало бы отмену решения о разделении страны, а еврейское государство появилось бы на свет мертворожденным. Бен-Гурион реагирует резко:

«Предложение американцев наносит больший вред ООН, а не нам… Это капитуляция перед терроризмом арабских группировок, которые не только получают оружие от «Форин оффиса», но и проникают в страну под их прикрытием… На самом деле создание еврейского государства не зависит от резолюции ООН от 29 ноября, хотя она и имеет большое нравственное и политическое значение, но мы вправе реализовать это решение силой. Только своими собственными силами мы создадим государство… Мы не примем никакой опеки — ни временной, ни постоянной, ни кратковременной. Что бы ни случилось, мы больше не согласимся ни на какую форму иностранного господства».

Но настоящим ответом стали действия. Первое — политическое: речь идет об образовании «Совета тринадцати», своего рода временном правительстве будущего государства. Второе — военное: вернуть инициативу в ведении боевых операций и поменять тип вооружения, положив конец затянувшемуся периоду неудач.

Не сразу верится в то, что он достигнет своей цели. Проект резолюции, предложенный американцами, является худшим из худших, и это дает основания опасаться, как бы пораженческие настроения, затронувшие определенные круги и даже некоторых руководителей, не расползлись как масляное пятно.

«Это самый страшный день с момента начала борьбы, — пишет Бен-Гурион Шарету 28 марта. — Конвой из Эциона все еще в сети баррикад и подвергается безжалостному нападению арабов, а британская армия, которая сегодня направляется на место происшествия, продолжает свои дьявольские игры».

На следующий день конвой, направлявшийся в сторону Иерусалима, попадает в ловушку у Баб-эль-Вада, узкого прохода среди холмов Иудеи, и вынужден перегородить дорогу, тем самым изолировав Иерусалим. Старик полагает, что настало время решающей атаки. Вечером 28 марта он приглашает к себе на совещание всех членов штаба «Хаганы» и сразу же переходит к сути дела: «Итак, что с Иерусалимом?». Игаэль Ядин, руководитель боевых действий, отчитывается: 500 человек готовы к бою, это самое многочисленное формирование «Хаганы». Но Бен-Гурион не удовлетворен. «Сейчас самой насущной задачей является битва за дорогу на Иерусалим… Количество людей, которых готовит Игаэль, явно недостаточно. Это сражение решающее. Падение Иерусалима может стать смертельным ударом для еврейской общины». Он называет цифры, которые его собеседникам кажутся просто нелепыми — 2000 бойцов с 2000 винтовок, — и навязывает военным свою волю: «На этот раз, — заметьте, впервые, — я воспользуюсь своей прерогативой и приказываю: через два дня, на заре, вы сконцентрируете на исходной точке 2000 человек». Наконец было решено, что в операции под кодовым названием «Нахшон» примут участие 1500 солдат.

Но главный вопрос все еще оставался нерешенным: где набрать бойцов? Главный штаб не располагает ни численным составом, ни вооружением, подчиненные ему войска распределены по всей протяженности страны. В дело снова вступает Бен-Гурион: надо снять посты с колоний и фронтов в Галилее и Негеве. Операция безумно рискованная, и военное руководство на местах, хотя и изумлено фактом лишения необходимых им солдат, но подчиняется приказу. Задолго до рассвета боевые подразделения начинают сосредоточиваться в киббуцах у подножия Иудейских холмов. Ежеминутно возникают новые трудности. Численность собранных подразделений соответствует бригаде, но никто не знает, как ее разворачивать! Таким образом, люди будут сражаться, объединившись в подразделения величиной с батальон. Впервые предстоит решить проблему тылового и материально-технического обеспечения — раньше подразделения «Хаганы» действовали на базе поселений, где хранился их арсенал и откуда поставлялись продовольствие и транспортные средства. Во многих колониях конфисковывается оружие, реквизируются грузовики, направлявшиеся в Тель-Авив. Они и станут первым конвоем, который дойдет до Иерусалима.