Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации
Шрифт:
– О-а-а-а-а!
– похабно засмеялся Лупиньш.
– Чуть позже я вступил в комсомол и в общество трезвости, но в первом вскоре разочаровался ввиду формализма и бюрократии. А вот общество трезвости - другое дело. Я стал его завсегдатаем. На одном из очередных чаепитий я познакомился с одним человеком, он был подпольным миллионером и звали его Максим. Мы разговорились, и, как это часто бывает за чаем, он поведал мне о своей нелегкой судьбе, чем-то напоминающей мою. Это еще больше сблизило нас, и за один вечер мы стали близкими друзьями. Максим был гораздо старше и мудрее меня, и я называл его Папой. Он и в самом деле был мне
Один Бог знает, как я ждал будущего вечера, чтобы снова увидеть Максима. Но на завтра он не пришел. Не было его и на следующий день. Я позвонил по оставленному телефону, но мне сказали, что такой здесь больше не живет. Я очень удивился, и лишь много позднее узнал правду: Максима посадили в тюрьму.
Стерлингов смахнул набежавшую слезу, Лупиньш за рулем рыдал в голос.
– Тогда я возненавидел систему, посадившую моего Папу в тюрьму. От отчаяния я чуть было снова не запил, и только огромным усилием воли удержал себя от этого. Я вспомнил, что во время нашей единственной беседы Максим рассказал мне о всех своих связях, а также сообщил, где у него спрятаны деньги. У мнея не было иного способа отмстить за Максима, кроме как занять его место. Поначалу было очень тяжело: я совмещал работу на заводе и подпольную предпринимательскую деятельность. Очень скоро я понял, что знаний, полученных в ПТУ, не хватает. С завода пришлось уволиться.
Стерлингов перевел дух и закурил вторую сигару.
– Я устроился сторожем сутки через трое и одновременно учился в МГИМО на заочном. Я восстанавливал старые связи и налаживал новые. Я спал по 2 часа в сутки, но все же добился своего. И вот - теперь я маклер, неофициальный, естественно, но зато и ни от кого не зависящий, у меня солидный оборотный капитал и дистрибьютеры по всей стране.
Стерлингов кивком головы дал понять, что он закончил.
"Ну что ж, - подумал Стадлер.
– Легенда вполне правдоподобная. У мало-мальски приличного американского миллионера есть в запасе похожая слезная история для прессы.Вот только на сколько она близка к истине?"
Советолог смотрел в голубые глаза Стерлингова, пытаясь прочесть в них ответ, но тот опять надел свою привычную улыбку, сделав эту задачу невыполнимой.
– А что стало с вашим Папой?
– Стадлер решил пойти другим путем.
– О, ему дали 15 лет. 5 из них он уже отсидел.
– Ну, хорошо, - сказл Стадлер.
– Что же вы хотите от меня?
– Я не люблю ходить вокруг да около, - ответил Стерлингов.
– А потому скажу вам сразу: доллары. Доллары в обмен на интересующую вас пушнину на обоюдовыгодных условиях.
Советолог почесал нос. Его не проинструктировали, как вести себя с подпольными предпринимателями. Наверное, также, как и с официальными, решил он. Он изобразил на своем лице все недоверие, на которое был способен, и полез в карман за сигаретами.
Стерлингов понял это по-своему:
– Если вы желаете в туалет, то мы как раз проезжаем мимо него, - заметил он.
Стадлер скис.
– Меха, которые я вам предлагаю, - сообщил Стерлингов, - пойдут минуя таможню и налоговую инспекцию, что немаловажно в финансовом плане. Лицензия же на вывоз будет в полном порядке, так что ни один даже самый въедливый чиновник вам и слова не скажет. Ну, как?
– Неплохо.
– Стадлер понятия не
Стерлингов, улыбнувшись, отвел глаза. За стеклом мелькали люди, перекрестки, дома, деревья...
"Куда мы едем?" - вспыхнула тревожная мысль.
– Домой, - как всегда, раскусил Стерлингов.
– Вот уже ваша гостиница.
Стадлер ничему не удивлялся. Тут он увидел в зеркале заднего обзора бледного идиота с озабоченным лицом и двумя сигаретами во рту и не сразу понял, что это он сам. Резким движением вырвав обе сигареты, советолог постарался принять добропорядочнй вид.
– А откуда у вас пушнина?
– спросил он важно.
– Ну-у-у...
– насмешливо протянул Стерлингов.
– Это некорректный вопрос. Я же не спрашиваю вас, откуда у вас в Союзе валютный счет 904.
"И это знает", - как-то совсем безразлично подумал Стадлер.
"Мерседес" затормозил у дверей "Европейской".
– Вот и приехали, - сказал Стерлингов.
– Я не тороплю вас, мистер Розенблюм, обдумайте все хорошенько, посоветуйтесь с Розенблатом, а я вам как-нибудь позвоню.
И он вылез, пропуская Стадлера.
– Всего доброго, - буркнул советолог, направляясь к дверям.
– Мистер Розенблюм!
– рассмеялся Стерлингов.
– А тортик? Нльзя же быть таким рассеяным!
Стадлер, матерясь, вернулся.
– Приятного аппетита.
– пожелал ему Стерлингов.
– Айвар, малыш, попрощайся с господином.
Лупиньш обернулся и помахал ему волосатй рукой.
В номер Стадлер первым делом вскрыл коробку. Под бизе, в полиэтиленовом пакете, он нашел пистолет Макарова с 8 патронами и запасную обойму к нему.
"Знячит, это не розыгрыш," - подумал он, засовывая пистолет во внутренний карман, - "Этот Стерлингов вправду влиятельный человек, раз может достать оружие в стране, где такое практически невозможно. Вот только на хрена мне его меха?"
Стадлер сунул в рот сигарету, и тут его осенило.
"А что если... Нет, сперва надо все тщательно проверить."
Он набрал номер Хэриса.
– Слушай, Джим, мне нужно тебя видеть, и чем раньше, тем лучше.
Консул что-то промычал в ответ.
– Опять набрался!
– разозлился советолог.
– Да я трезв как стекло!
– запинаясь, выговорил Хэрис.
– Мне надо тебя видеть, - повторил Стадлер.
– Пожалуйста, ноу проблем, послезавтра в любое время.
– Это поздно, мне надо сегодня.
– Сегодня никак, - пробормотал Хэрис.
– Перый посол дает фуршет.
– А завтра?
– Завтра - второй.
– Ясно, - советолог бросил трубку.
– Алкоголики, сукины дети, вернусь в Америку - всех заложу!
В дверь постучали. Вошла знакомая горничная с кувшином воды и, повиливая бедрама, прошла мимо. Сегодня была не ее смена, она пришла специально из-за него.Стадлер не обратил на вошедшую внимания. Горничная, не сводя с него глаз, поправила идеально застеленную кровать, взбила подушки, дважды протерла зеркало и вскопала землю под пальмой. Стадлер, не реагируя, курил, глядя прямо перед собой. Горничная обиженно пожала плечами и, прыгнув в бассейн, притворилась тонущей. Стадлер бросил в нее окурком и вышел в коридор. У него теперь были другие заботы.