Бенефис мартовской кошки
Шрифт:
– Не привыкла по ресторациям таскаться, – отрезала Роза Михайловна, – да и желудок уж не тот, чтобы я общепитовские блюда спокойно ела. Домой пора, ночь на дворе!
– Что вы, еще десять не пробило!
– Для меня поздно, – не дрогнула старуха. – Во время рабочего дня я согласна общаться, а в свободное время нет.
Мне надоела вредная бабка, и я тихо сказала:
– Вам надо пойти со мной.
– Это почему?
– Поверьте, так будет лучше.
Роза Михайловна сначала выпятила губы, потом поджала их:
– Наверное, вам и правда лучше,
Я посмотрела на старуху и, тяжело вздохнув, сообщила:
– Что ж, очень жаль, хотела помочь приятному человеку, но нет значит нет. Следовательно, завтра сюда явится милиция и начнет задавать вопросы о том, какое отношение ваша внучка Соня и зять Тамары Павловны, Вадим, имеют к смерти Стаса Комолова. Вы, естественно, в курсе, что в ложе директора был убит мужчина?
Роза Михайловна оперлась о прилавок.
– Вы кто? – побледневшими губами поинтересовалась она.
Я пожала плечами:
– Частный детектив.
– Что? – не поняла старуха.
– Вы читаете криминальные романы?
– Эту низкопробную гадость? Нет, конечно, ни разу в жизни не прикасалась!
Я разозлилась. Если ни разу не читала криминальные истории, отчего так уверена, что они низкопробные?
– Дочь Тамары Павловны очень хочет узнать, кто убил ее мужа, милиции она не доверяет, вот и наняла меня…
– Какие глупости, – буркнула Роза Михайловна, но глаза ее лихорадочно забегали из стороны в сторону, – при чем тут Вадим, который, кстати, погиб в результате несчастного случая? Зачем вы пришли ко мне, а?
– Ваша внучка покончила с собой из-за зятя Тамары Павловны!
– Ерунда, – вскипела гардеробщица, – у нас в семье и впрямь недавно случилось несчастье. Сонечка, талантливая, умная, красивая девушка, умерла. Это трагедия, ей было всего двадцать. Потом нам сказали, что у моей бедной внучки был порок сердца, такой компенсированный. Она никогда не жаловалась на здоровье, последний год только говорила, что у нее иногда кружится голова, а потом раз – и не проснулась. Не дай бог вам пережить подобное. Сонечку отпевали в церкви, ни о каком самоубийстве и речи не шло! При чем тут Вадим? Оставьте меня!
В ее глазах стали медленно собираться слезы. Мне было безумно жать старуху, но альтернативы-то нет.
– Вполне вероятно, что в свидетельстве о смерти и указано «сердечная недостаточность», но вся консерватория судачит о самоубийстве, – тихо сказала я, – наверное, вам лучше рассказать мне, как обстояло дело…
Внезапно Роза Михайловна села на стул и устало сложила руки на коленях.
– Да, делать нечего. Наверное, с Галиной Феоктистовной пообщались?
– Вы же сами подсылали ее к Тамаре Павловне, чтобы узнать, как живут Карина с Вадимом? – вопросом на вопрос ответила я.
Гардеробщица встала, секунду смотрела на меня, потом, очевидно, приняла решение, потому что внезапно сказала:
– Ну и где это кафе?
Через минут десять, устроившись в самом темном углу, Роза Михайловна со вздохом произнесла:
– Последний раз я была в ресторане, когда Сонечка родилась, зять тогда на радостях всю
Короче говоря, незнакомая мне Анюта оказалась мастером спорта по наступанию на грабли. Федор, так же как и Альберт, безумно радовался, когда увидел своего ребенка, мальчика, Степочку. Но не прошло и шести месяцев, как Анюта опять осталась одна, то есть без мужа. Одной-то как раз она не была, в каждой руке имелось по ребенку, девочка и мальчик, Сонечка и Степан, наличие «королевской парочки» – большая радость для тысяч семей, но не для одинокой восторженной женщины, совершенно не приспособленной ни к чему. Попробуйте поднять двух ребятишек, работая смотрителем в музее, если не ошибаюсь, оклад у Анюты тогда составлял шестьдесят рублей, на такие деньги особо не разбежишься, лишь бы с голоду не умереть. Роза Михайловна, естественно, пришла на помощь дочери.
– С мальчиком мне не справиться, а Соня пусть переезжает в мою квартиру, – сказала она.
Анюта, к тому времени снова влюбленная без памяти, согласилась, и Роза Михайловна стала поднимать внучку, не забывая заботиться и о Степочке. Господь явно решил вознаградить Розу Михайловну за непутевую дочь: внуки получились отличные. Анюта сходилась и расходилась с мужиками, детей, правда, больше, слава богу, не рожала. Сонечка и Степан носили сплошняком пятерки, радовали бабушку примерным поведением, без эксцессов закончили школу и поступили в вузы. Соня собиралась стать скрипачкой. Наверное, детство, проведенное за кулисами Большого зала, не прошло даром. Лет с семи девочка представляла себя стоящей на сцене перед замершими от восхищения зрителями.
Когда Соня таки оказалась на первом курсе консерватории, бабушка пошла в церковь и поставила перед любимой иконой огромную, толстую свечу.
А потом случилась беда. Всегда ласковая Сонечка стала нервной, дерганой, даже пару раз нахамила бабушке. Роза Михайловна попыталась расспросить внучку, но та, открытая и общительная, не захотела ничего рассказывать, только буркнула:
– Я уже взрослая, ты меня по-прежнему за руку водить хочешь?
Роза Михайловна отступила, но однажды Галина Феоктистовна, стоя в гардеробе, с лицемерной жалостью сказала:
– Да уж, любовь зла…
– Что ты имеешь в виду? – не поняла Роза Михайловна и кивнула в сторону пары слушателей, последними получивших свои плащи. – Ты их имеешь в виду?
– Нет, – хмыкнула противная коллега, – твою Соню.
– Да о чем ты?
– Будто не знаешь?
– Нет, – ответила Роза Михайловна, садясь на стул. У нее отчего-то подкосились ноги. – Что случилось?
– Скажи пожалуйста, – всплеснула руками Галина Феоктистовна, – весь народ гудит, а она не в курсе!