Бенефис мартовской кошки

Донцова Дарья

Соня нахмурилась и решительно отрезала:

– Я не желаю беседовать в подобном тоне!..

Внезапно в кафе заиграла музыка. Старательно перекрикивая резкие звуки, я спросила:

– Дальше что было?

Роза Михайловна вынула из сумочки валидол, сунула под язык большую белую таблетку и, помолчав, сказала:

– Она умерла, заснула и не проснулась, сердце разорвалось. Мне до сих пор страшно… И потом, мы не успели помириться…

Повисла тишина. Роза Михайловна спрятала валидол.

– Если у вас есть дети, всегда прощайте их перед сном, просто входите

в комнату, целуйте и прижимайте к себе. В жизни случается всякое, я не успела обнять Сонюшку перед ее уходом, не дай вам бог жить с таким камнем на душе.

Я не нашлась, что ответить. Да и что тут сказать?

– Очень прошу, – сухо продолжала Роза Михайловна, – не трепать имя моей несчастной внучки всуе. Она умерла, даже преступников прощают после смерти. Если вас наняла дочь Тамары Павловны, можете передать ей, что Вадим никогда не имел дела с Соней. Да и какая ей разница теперь, а?

– У Сони было много подруг? – тихо спросила я.

– Нет, – покачала головой старуха, – только Кира Крохалева, они со школы вместе.

– Вы ее телефон не знаете?

Гардеробщица машинально назвала номер и тут же спохватилась:

– А вам зачем?

Но я уже подзывала официантку со счетом.

Выйдя из метро, я наткнулась на большой супермаркет, над главным входом которого горела вывеска «Кураре, 24 часа». Увидав пару дней назад впервые название торговой точки, я вздрогнула и подумала, что кураре [10] не самое подходящее название для места, в котором продают продукты. Но, несмотря на идиотскую вывеску, ассортимент в супермаркете оказался очень хорошим, а цены сразу не отпугивали.

10

Кураре – название одного из сильнейших и быстродействующих ядов.

Вспомнив, что у собак кончилось мясо, я вошла в ярко освещенный зал и уперлась в прилавок, где на подносах лежали изумительно красивые куски говядины. Внезапно ужасно захотелось котлет, жирных, домашних, с зажаренной корочкой и мелко порубленным луком. Я пробежалась глазами по ценникам. На небольших картонных табличках было написано «говядина», «свинина». Сверху приписано еще что-то, но, очевидно, мне уже требуются очки, потому как первую строчку, состоявшую из мелких буковок, я прочитать не смогла. Впрочем, и не надо. Главное, что говядина и свинина в наличии. Значит, так, возьму полкило того и полкило этого. Надеюсь, что вспомню, как делать котлеты. Кажется, туда еще следует положить яйцо и хлеб, вымоченный в молоке…

Я раскрыла уже рот, чтобы позвать продавщицу, но тут вдруг увидела еще один ценник «суслятина г.к.». Пораженная до крайности, я уставилась на непонятное слово. Суслятина! Это что же такое, а? Мясо сусликов? Или, может, существует в природе некий незнакомый мне зверь сусл? «Г.к.» – это явно «горячего копчения». Филе сусла горячего копчения? Хотя… Сейчас во многих клубах и дорогих ресторанах начали подавать экзотические блюда. Стейк из акулы, филе страуса, отбивная из кенгурятины.

Может, появился на нашем рынке и сусл? Не в силах сдержать любопытства, я принялась крайне внимательно изучать витрину. Что из этих кусков суслятина? Какова она на вкус?

Толстая продавщица в красном халате сурово поинтересовалась:

– Дама, берете?

Я решилась:

– Да, мне, пожалуйста, полкило говядины.

– Какой?

– Она разная?

Продавщица ухмыльнулась:

– Естественно. Вот видите, табличка «говядина», все, что слева, – это из коровы. Азу, бефстроганов, антрекотное, суповое, край, грудинка, вырезка… Что желаете?

– А справа свинина?

– Верно.

– Пожалуйста, на котлеты, по пятьсот граммов того и другого.

Продавщица повернулась к лоткам.

– И еще триста граммов суслятины, – продолжила я, – никогда не пробовала, скажите, это вкусно?

Продавщица обернулась, уперла кулаки в необъятные бедра и, побагровев, ответила:

– Суслятина – это я.

– Кто?! Вы? Но почему вы горячего копчения?

– Я, – довольно зло прошипела тетка, – фамилия моя такая, Суслятина, Галина Константиновна Суслятина.

– Очень приятно, – заблеяла я, – будем знакомы, Даша Васильева.

Тетка шмякнула на электронные весы кроваво-красный шматок.

– Весь божий день на ногах, – злилась торговка, – а покупатели попадаются чистые сволочи, вроде вас, вечно обхамить норовят!

– У меня и в мыслях не было никого обидеть, – отбивалась я, – ей-богу. Просто тут вот на ценниках написано «говядина», «свинина», «суслятина»…

– Очки надень, – рявкнула бабища, ловко заворачивая мои покупки, – присмотрись хорошенько.

Я покорно приблизила лицо к стеклу и прочитала крохотные буковки. Над словом «говядина» стояло: «охлажденная». Свинина оказалась «парная», а над Суслятиной красовалось существительное «продавец». Оставалось только гадать, кому в голову пришло вешать крохотные таблички рядом.

Провожаемая недовольным бурчанием продавщицы, я побежала домой.

Лето окончательно ушло из Москвы, было сыро и промозгло. Перескакивая через лужи, я добралась до подъезда, потянула тяжелую дверь и остановилась на пороге. Суслятина! А что, если все, чем я занималась до сих пор, и есть такая суслятина? Может, я делаю ошибку за ошибкой? Сколько времени прошло, сколько усилий приложено, а убийца Стаса Комолова так и не найден. Конечно, я обязательно съезжу к этой Кире Крохалевой, но, кажется, дело зарулило в тупик.

Дома, слегка поколебавшись, все-таки будильник уже показывал двадцать три ноль ноль, я набрала номер и услышала хриплый голос:

– Алло.

– Позовите Киру, пожалуйста.

– Слушаю.

– Извините, у меня дело, не терпящее отлагательств, наверное, я вас разбудила…

– Не-а, – ответила девушка, – я поздно ложусь, простыла, поэтому и голос такой. А у вас кто?

– В каком смысле?

– Ну собака или кошка?

Слегка удивившись, я пояснила:

– У меня питбуль Банди, ротвейлер Снап, мопс Хуч, пудель Черри, йоркширская терьериха Жюли, кошки Фиофина с Клеопатрой…