Бенни и омар

Колфер Йон

Утро выдалось унылым. Что неудивительно. Ливень на время поутих, но небо было плотно затянуто проплывающими тучами, готовыми вот-вот разразиться новыми потоками воды. Трое ребят были всё ещё мокрыми – хоть выжимай. Плюс они жутко хотели есть. Один плюс: хотя бы крыса ушла. Бенни открыл глаза, ощущая себя промокшим рулоном туалетной бумаги.

Омар однако же был в полном порядке.

– Assalama, sahbee, – улыбнулся он, ткнув приятеля кулаком в плечо. Звук вышел такой, будто на доски швырнули сырую рыбину.

– Assalama, Весельчак.

Бенни

вытряс из ушей воду.

– Shuf, Бинни.

Бенни посмотрел туда, куда указал Омар. Кахина сидела в углу. Она всё ещё выглядела немного не в себе, но, по крайней мере, истерики у неё больше не наблюдалось.

– Как делишки, Кахина? Э-э… Assalama.

Кахина как-то мечтательно кивнула. Гармонии она бы понравилась. Ну, прямо хиппи-новичок.

– Эй, Омар. Я голоден, приятель. Еда осталась?

– Еда? Солнечный завтрак?

– Именно. Na’am.

Омар извлёк из сумки покоричневевшую половинку яблока. Увидев её, Кахина вскрикнула.

Бенни вздохнул.

– Вперёд. Отдай его мелкой.

Омар так и сделал. Она проглотила половинку яблока, не оставив ни крошки. Вид яблочного сока, стекающего по маленькому девчоночьему подбородку, ничего не мог поделать с урчанием в животах у двух парнишек.

– Эй, Омар?

– Na’am.

– Есть ли хоть какой-то шанс, что тот толстый мужик внизу даст нам немного хавчика?

– Пас.

– М-м… Ахмед?

– Na’am.

– Э-э… Корнфлейкс. Ховис. Батончик Марс.

– Работать, отдыхать и играть?

– Na’am. Да.

Омар кивнул головой, с волос у него сорвалось несколько мелких капель.

– Na’am. ^{Завтра, завтра, я люблю тебя, завтра} (165).

– О, я понял. Кто не работает – тот не ест. Mush behee, Омар, приятель. Я хочу есть сейчас.

Омар пожал плечами.

– Mafi динары.

Слово «динары» воспоминанием вспыхнуло у Бенни в мозгу. До сих пор он думал только об ирландских деньгах. Но название тунисской валюты воскресило в памяти эпизод с маленьким прощальным подарком отца.

– Погоди-ка секундочку! Терпение – и увидишь, что у меня тут есть.

Бенни отлепил себя от оплывшего цементного пола и порылся в карманах рубашки. Довольно быстро он начал замерзать. Должно быть, на протяжении ночи он согревал ту маленькую лужу грязи, в которой сидел. Бенни постарался унять дрожь в руках на время, достаточное, чтобы засунуть их в карманы. Интересно, как быстро тунисские деньги приходят в негодность? Примут ли продавцы столь запачканную бумажку? Наконец он её нашел. Насквозь мокрую, но всё ещё идентифицируемую.

– ^Voila (166)! – радостно воскрикнул он, укладывая на ладонь купюру, как ломтик бекона. Двадцать динаров. Благослови тебя Господь, Пат Шоу.

Омар мог только смотреть, разинув рот. Не так часто такому молодому парню, как он, доводилось видеть купюру такого достоинства.

– Al-hamdu li’llah! – выдохнул он.

– Можешь радоваться, – Бенни расплылся в улыбке, мысли о еде подняли ему настроение. Омар быстро оправился от охватившего его благоговения. Он подсадил Кахину к себе на плечи. Сейчас она уже немного говорила и тут же принялась играться с лицом брата.

Они осторожно спустились по скользким ступеням. Всё вокруг было покрыто слоем грязи. Местные кошки осторожно пробирались вдоль стен, стремясь остаться сухими. Новый босс Омара, и по совместительству – домовладелец, устроился на мешке из-под удобрений, которым покрыл свою кушетку. Он едва взглянул на них поверх своей трубки от кальяна. Шансов на то, что у него будет уйма заказов в такую погоду, было крайне мало, так что возражений против отбытия Омара не последовало.

То, что старый, раздолбанный мопед вообще завёлся, было доказательством таланта маленького тунисца как механика. Но он заурчал, выплёвывая с выхлопными газами солидные порции вязкой, перемещанной с сажей жидкости.

– Al-hamdu li’llah, – пробормотал Бенни, прежде чем Омар успел сам это сказать.

– Al-hamdu li’llah, – вторила ему Кахина. Ещё один маленький шажок на пути её возвращения в мир живых.

Они уселись на мопед; солидный запас скопившейся в паралоне сидений грязной воды тутже пропитал их одежду в районе бёдер. Кахина, потянувшись через плечо брата, ухватила своими любопытными пальчиками нос Бенни.

– Перестань, ладно? – улыбнулся Бенни.

Он решил для себя, что не станет ничего говорить. Он никому не расскажет, где они были. Кахине намного лучше жилось на заднем сидении какого-то старого мопеда, чем привязанной к больничной койке. А хорошая это была идея или нет – результаты говорили сами за себя. Кахина засунула палец Бенни в нос.

– Эй, ты! Я серьёзно. Прекрати!

Как будто девочку, которую на протяжении трёх лет удерживали и накачивали наркотиками, будет волновать мнение какого-то маленького ирландского паренька, увязавшегося с ними.

Итак, они отправились на Французский рынок. Окружающие их водители даже и не пытались проехать мимо поаккуратнее, чтобы не окатить их с головы до ног.

Впереди на обочине замаячила парочка сотрудников Национальной Гвардии на байках марки BMW. В этом городе патрульные, похоже, выглядели круче всех. На них была униформа, немного напоминающая СС-совскую, и начищенные сапоги с высоким голенищем. И ещё они были вооружены: у каждого из них у бедра была подвешена кобура с пистолетом внутри, а порой имелось даже что-то вроде автомата. Бенни почувствовал, как напряглись мышцы спины Омара. Ну, конечно! Велика вероятность того, что полиция сейчас ищет их, троих. И возможно, у них имеется их фоторобот и описание. Два мальчика и девочка разыскиваются для дознания в связи с большим количеством преступлений.

Но, как выяснилось, дёргаться по этому поводу смысла не было. На всех троих был такой слой грязи, что создавалось впечатление, будто мопед ведёт ^Капля (167). К тому же парочка патрульных не собиралась утруждать себя ради таких пустяков. Ещё один сирота, разъезжающий по окрестностям Сфакса, не нанесёт серьёзного вреда какой-нибудь чувствительной экосистеме. И вообще, присмотр за дорожным движением может замарать их сапоги.

Омар проскользнул мимо них, пролетев при этом на красный свет. Мопед, остановившийся на светофоре, мог только привлечь ненужное внимание.