Бенни и омар
Шрифт:
В действительности, вся эта затея была довольно глупой. В данный момент Бенни не знал, куда они ехали, а иначе бы высказал по этому поводу свои возражения. Впрочем, замерзший и голодный беглец, которым он в данный момент являлся, может и не высказал бы.
Я хочу сказать: куда они направлялись? На Французский рынок. А где приобретаются все свежие продукты для посёлка Мархаба? Догадайтесь с трёх раз. И это был как раз тот день, когда улыбчивые продавцы отмывали весь свой товар и задирали цены втрое. А посему то, что их в конце концов засекли, было неизбежным.
Омар припарковался рядом с привязанной козой и ввалился на рынок с таким видом, будто он здесь хозяин. Коим в каком-то смысле и являлся, если принять во внимание двадцать динаров. Бенни прокрался следом за ним, стараясь не привлекать к себе внимание. Хотя, покрытый грязью с ног до головы, он мог бы даже повиснуть на шее матери и чмокнуть её в щеку – она бы его не узнала.
Еда была первым пунктом на повестке дня. Омар разместил комбинезон с Кахиной у себя спереди и направился к небольшому прилавку. Владелец оного хорошо знал Омара и, похоже, особой радости от его появления не испытывал. До тех пор, пока маленький тунисец как бы случайно не позволил уголку купюры в двадцать динар проглянуть между пальцами. После этого они, конечно же, стали лучшими друзьями. Мальчики купили свежий хлеб, белый мягкий сыр, апельсиновый сок и большую плитку тёмного шоколада. И всё это обошлось им в каких-то два динара.
Омар снял с себя Кахину, оперев её спиной о столб. Он отломил для неё пососать кусочек шоколада. После этого два мальчугана смогли наконец заняться собой. Они разломали хлеб и выдавили на него сыр через небольшой разрыв в прозрачной плёнке. Тёплый хлебный мякиш, пропитавшись сырной массой, образовал клейкую кашицу. На вид это было просто ужасно. Но оба мальчика на этом не остановились, запихнув внутрь кусочки шоколада. Таким бразом у них получилось три основных консистенции в одном изделии: хрустящая, жевательная и кремообразная.
Восемнадцать дюймов булочки быстро закончились. Впервые за долгое время Бенни смог немного расслабиться. Может, он и насквозь мокрый и грязный беглец, но наконец-то он был сыт. Омар выдал гигантскую отрыжку, надувшую его щёки. Бенни не мог оставить подобное без ответа. Он откинул голову назад, чтобы максимально освободить путь по пищеводу для воздуха. Глубоко вдохнув, прокатил волну к желудку, как при танце живота. Получившаяся в результате отрыжка могла бы снести урну на расстоянии в 20 ярдов.
– Mabrook (168), – уважительно произнёс Омар. – Поздравления и воспевания (169).
Кахина тоже рыгнула. Слабенько и по-девчачьи, но она хотя бы старалась.
Маленький лучик солнца пробился сквозь сплошной облачный покров, и на секунду Бенни почувствовал себя превосходно. Но потом он стал замечать некоторые мелочи. Его ноги окоченели. А грязь и фосфаты огнём жгли раны и трещины на коже. Самое смешное, что при этом пальцы у него были чистые. Хотя до еды они определённо были грязными. Через дорогу от них Бенни заметил общественный туалет (170).
– Отлично,
– Умоюсь?
– Э-э… Отдых в ванне с Радокс.
Омар кивнул.
– Выкинешь его из головы (171).
– Да-да, как скажешь, – Бенни пошевелил растопыренными пальцами руки. – Cinq минут, о’кей? (172)
– Ладненько.
Когда он вернулся, то обнаружил, что Омар был занят тем, что в очередной раз тратил деньги. У заднего крыла была приторочена пара скатанных разноцветных матрасов, перетянутых на манер современных тюков сена. Коза, привязанная рядом, втихомолку начала их пожёвывать. Омар наградил несчастное животное пинком, которым на Ленсдаун Роуд (173) мог бы заработать два дополнительных очка.
– Ya, Бенни, – крикнул он, ударив кулаком по матрасу, чтобы продемонстрировать его упругость. – Shuf.
– Да. Я вижу. А ещё цветастее найти не мог?
– Все цвета радуги, – пропел Омар; это маленькое приобретение подняло ему настроение до небес. Он крепко обнял сестрёнку, пальцами зачесав ей волосы за уши.
Из штанин тренировочного костюма Омара торчала пара шприцов-нагнетателей с силиконовой замазкой. Похоже, он собирался загерметизировать несколько протечек в комнате над гаражом того толстяка.
– Дом, милый дом, – сказал Бенни, кивая головой на мастику.
– Na’am, khouya, – ответил тунисец, плотнее прижимая к себе свою сестрёнку. – Омар. Кахина. Дом, милый дом.
– Мии-дом, – пробормотала Кахина.
Маленький паренёк явно был полон решимости добиться успеха на поприще обустройства комнаты. И мало-помалу он сделает ту стройку, где они поселились, больше похожей на дом. Бенни в этом не сомневался.
– Бинни уходит, куда глаза глядят?
Бенни кивнул.
– Ага. Просто подкинь меня до главной дороги.
– Замётано.
На этот раз залезть на мопед оказалось несколько сложнее. Бенни продел руки под упаковочную верёвку, связывающую матрасы вместе. Ну, по крайней мере, если он всё же слетит с мопеда, более-менее мягкая посадка ему обеспечена, до тех пор, пока его не переедут остальные многочисленные участники дорожного движения. Это был крайне глупый поступок. Центр тяжести при таком размещении оказался так сильно смещён назад, что если бы на матрасы уселась пара мух, они всем скопом полетели бы вверх тормашками. Но беспокоиться было не о чем – Омар уравновесил матрасы, подвесив на руль две сумки с покупками.
Абдель Бакри был в дурном настроении. Он, один из лучших людей Мохаммеда Гама, занимался тем, что совершал воскресный шоппинг для стада женщин! Какой позор. Будто ему, кроме покупки куриных крылышек для этих американок, заняться больше нечем!
– Ну? – произнёс продавец куриных запчастей (конечно же, по-арабски).
– У вас крылья есть? – спросил Абдель, стараясь, чтобы голос звучал так, будто неверный ответ был равносилен смерти.
Продавец облизнул беззубые дёсны.