Берег динозавров [Империум. Берег динозавров. Всемирный пройдоха]
Шрифт:
— Э, да он, кажется, приходит в себя, — сказал квакающий лягушачий голос. — Этот последний стон был уже совсем как у здорового человека.
— Можешь делать с ним, что хочешь, Рой. Если помрет — доложишь мне.
Застучали шаги, дверь открылась и снова закрылась. Лафайет осторожно открыл глаза, посмотрел на перфорированный акустический потолок со вставленными в него лампами дневного света. Не обращая внимания на китовый гарпун, который кто-то небрежно воткнул ему в шею, он повернул голову и увидел толстого маленького
— Ну, как ты, приятель? — спросил он.
— Иокобамп, — слабо воскликнул О’Лири и откинулся обратно, глядя на мигающий на потолке свет.
— Вот те на, иностранец, — сказал лягушачий голос. — Прости, Слим, меня не говорить по-хангарски, ты понимаешь?
— Да нет, наверное, ты никакой не Иокобамп, — умудрился выдавить из себя О’Лири дрожащим шепотом, — Ты просто похож на него, как и все в этом кошмаре похожи на тех, кем на самом деле не являются.
— Э, да ты все-таки умеешь говорить по человечески! Ну, приятель, и заставил же ты меня поволноваться. Я еще не потерял ни одного клиента, но сейчас это чуть было не произошло. Ну и торопыга же ты, Слим, даже лифта не дождался.
Маленький человечек промокнул свое лицо огромным красным платком с вышитой на нем зеленой монограммой.
Глаза Лафайета обежали комнату. Столы из слоновой кости, мраморный пол из плитки, мягкий свист кондиционера шептал из гриля у самых дверей.
— Что случилось?
Он попытался сесть, но опрокинулся назад.
— Да ты не беспокойся, Слим, — сказал маленький человечек. — Док говорит, что у тебя все в порядке, только тряхнуло немного.
— Я… у меня что-то с памятью, — сказал О’Лири. — Я свалился в шахту лифта, да? В этой глуши?
— Точно. Пролетел целых два этажа. Еще повезло, что не переломал себе чего-нибудь.
— Немного необычное место для лифта, вы не находите?
Маленький человечек выглядел удивленным.
— А как еще, по-твоему, нам спускаться и подниматься? Э, не собрался ли ты подать в суд на компанию? Как только я поймал твой сигнал, я сразу же поспешил тебе навстречу — кто виноват, что ты такой торопыга, а?
— Да нет, нет, все верно. Кстати, ты кто?
Маленький человечек с готовностью протянул свою большую мозолистую руку.
— Меня зовут Спропрояль, Слим. Услуги заказчика. Рад с тобой познакомиться. Но ты пришел днем раньше, сам знаешь. Заказ еще не совсем готов.
— Ах, да… заказ, — Лафайет задумался, — Честно говоря, у меня в голове все немного перепуталось. Это из-за падения, должно быть. Э… э… что за заказ?
— Да, у тебя, наверное, легкое сотрясение мозга. Очень даже влияет на память, — Спропрояль сочувственно покачал головой. — Твой босс, принц Крупкин, заказал нам двухместный ковер, плащ-невидимку и с дюжину иллюзий по ассортименту № 78.
— А, двухместный ассортимент
— Ты лучше полежи немного спокойно и приди в себя, приятель, — посоветовал Спропрояль, — А то у тебя мозги еще чуток набекрень.
— Нет, нет, у меня все в порядке.
О’Лири с трудом сел — тело у него тряслось. Он увидел, что его вымыли, побрили, перевязали и одели в просторную пижаму — желтую с пурпурными точками.
— Кстати, — сказал он, — откуда вы… гм… узнали, что я… э-э… здесь по приказанию принца?
Спропрояль посмотрел на него и заморгал глазами.
— У кого еще мог быть на пальце направленный передатчик, который мы для него сделали?
— Ах, да, конечно, как я мог это забыть?
О’Лири перекинул ноги на пол и встал. Колени у него подогнулись, но он удержался и не упал.
— Мне надо сейчас делать побольше тумана, чтобы прояснилось движение в моей голове, — сказал он, — Я имею в виду, чтобы головой затуманились прояснения… нет, туловой фуман. Я хочу сказать, голова…
Рука Спропрояля схватила его за локоть.
— Ну, да. Не волнуйся, Слим. Хочешь пожевать чего-нибудь горяченького, а? Тебе это совсем не повредит.
— Пожевать, — хрипло заскрипел Лафайет, — Да, конечно.
— Пойдем, если ты уверен, что можешь идти.
Маленький человечек протянул ему толстый халат и, поддерживая, повел по извилистому коридору, очевидно, вырубленному прямо в скале. На полу лежал бледный нейлоновый ковер до комнаты с низким потолком, обшитой деревянными панелями, по одну сторону которой находилась стойка бара, поддерживаемая столбиками, обитыми медью.
За столиками, покрытыми тяжелыми вышитыми скатертями, сидели маленькие полные человечки рядом с большими кофейниками. Некоторые из них помахали руками или кивнули проводнику О’Лири, который привел его к столику у занавешенного окна, за которым шумел дождь, бьющий в стекло. От аромата свежесмолотого кофе и свежеиспеченного хлеба рот наполнился слюной. Пухлая маленькая официантка со вздернутым носиком, ростом Лафайету по грудь, засуетилась перед ними, подмигнула О’Лири и занесла острие карандаша над своим блокнотом.
— Вам что, ребята? Горячие булочки? Бифштекс с яйцом? Землянику со сливками? Тосты с вареньем и маслом?
— Давайте, — с готовностью согласился О’Лири. — И большой стакан молока.
— Звучит неплохо, Герта, — сказал Спропрояль, — И мне то же самое.
— Сейчас несу.
Спропрояль потер руки и улыбнулся.
— Ну, что, Слим, так-то оно лучше, верно? Когда вкусно поешь, все неприятности забудешь.
— Да, уж здесь явно лучше, чем там, — Лафайет ткнул пальцем за окно, за которым продолжал хлестать дождь, — Теперь мне остается выяснить только одно: где это я очутился.