Берег мечты
Шрифт:
Разговаривать с Родригу теперь было бессмысленно. Конечно же, он примет сторону Ливии, зная, что она беременна от Гумы, а Эсмералда — невесть от кого. Но бездействовать нельзя. Нужно что-то делать. Нужно идти к Алешандре! Он что-нибудь придумает. Он не допустит рождения этого ребёнка!
Алешандре в тот день привезли домой из больницы, он был ещё слаб после ранения, но Эсмералда не пощадила его.
— Наши дела плохи, Алешандре, — сказала она. – Как мы ни старались, а вышло только хуже. Гума догадался, что мой ребёнок не от него. А совсем скоро он
— Нет, только не это! — воскликнул Алешандре.
— Увы, сомнений быть не может. Я слышала, как она сама говорила об этом с Родригу. Пока Гума ничего не знает, но Ливия может обрадовать его в любую минуту. Мы должны спешить, надо что-то делать!
— Я сам всё сделаю! — сказал Алешандре, и в его глазах полыхнул какой-то неистовый, безумный огонь.
Мгновенно забыв об Эсмералде, он оставил её в гостиной, а сам помчался в кабинет Феликса, взял его пистолет и, помахивая им, выбежал из дома.
— Стой, куда ты? — закричала в испуге Эсмералда. – Я не позволю! Если ты убьёшь Гуму, тебе тоже не жить!
Ослеплёный яростью, Алешандре её не слышал. Он сел в машину и погнал на максимальной скорости.
Эсмералда остановила такси, но машина Алешандре уже скрылась из виду.
— Едем в рыбацкий посёлок, быстрее! – скомандовала Эсмералда. — Умоляю вас, быстрее! Там может погибнуть самый дорогой мне человек. Я должна спасти его!
В тот день был большой шторм, рыбаки не вышли в море, и, зная это, Эсмералда стала искать Гуму по всему посёлку, но нигде его не нашла.
Алешандре она тоже не нашла, потому что он поехал не к Гуме, а к Ливии.
Ворвавшись к ней в дом, он направил на неё пистолет и приказал:
— Выходи!
— Ты с ума сошёл! Я никуда не пойду, — попыталась сопротивляться Ливия, но Алешандре пригрозил ей:
— Тихо! Никаких резких движений! Иди вперёд, иначе я всажу в тебя пулю!
Он повёз её к морю и, всё так же угрожая пистолетом, приказал подниматься по трапу на катер Феликса.
— Что ты задумал, Алешандре? Посмотри, какой шторм! Не стоит так рисковать, это опасно, — призывала его к здравомыслию Ливия. — Давай поедем в любое другое место, спокойно поговорим. Я знаю, ты не совсем здоров… Как ты собираешься управлять катером? Подумай, что ты делаешь!
— Помолчи! Я выстрелю в твоего ребёнка, — был ей ответ. — Если будешь сопротивляться, я убью и его, и тебя! Давай, иди в кабину и не высовывайся!
«Гума, где ты? Спаси меня и нашего ребёнка!» — мысленно повторяла Ливия.
А Гума в это время был в префектуре и беседовал с Феликсом.
Сначала он пришёл к нему домой, и не один, а в сопровождении Отасилиу, Розы, Ондины и нескольких рыбаков, которые продолжали охранять его. С Феликсом они, однако, разминулись.
— Он недавно привёз Алешандре домой и сразу же уехал в префектуру, сообщила Франсинете. – А потом и Алешандре куда-то исчез, пока я готовила ему обед. Сейчас только дона Адма дома. Я могу сказать ей, что вы пришли.
— Я и сама всё вижу, — грозно произнесла Адма, выходя в гостиную. — Это ты,
— Ошибаетесь, я пришёл со своими друзьями в дом моего отца, — поправил её Гума. — И мне нужны не вы, а сеньор Феликс.
— Значит, ты уже всё знаешь? Тебе всё рассказала старая ведьма? Я отправила её в ад, а она вернулась оттуда, чтобы мстить мне! Сгинь, проклятая! Ты призрак, ты исчадье ада! Я отправлю тебя туда же, куда отправила всех, кто пытался мне вредить! — Адма неистово металась по гостиной, выискивая какой-нибудь тяжёлый предмет, чтобы запустить им в Ондину, но ей под руку попадалась только всякая мелочь.
Ондина тем временем тоже не молчала.
— Я не призрак и не исчадье ада, — кричала она. – Это ты будешь гореть в аду, потому что убила сеньора Бартоломеу, мать Гумы и пыталась убить меня! Но больше ты никого не убьёшь, потому что настал час расплаты!
— Убью! Убью! Всех убью! – бесновала Адма.
— Пойдёмте отсюда, — сказал Отасилиу. – Разве вы не видите, что эта несчастная сошла с ума? Франсинете, вызови доктора Родригу, пусть окажет ей помощь, а мы поедем в префектуру, нам нельзя терять время.
Они поехали к Феликсу и сообщили ему о предстоящем судебном разбирательстве.
— Предупреждаю, не пытайтесь убить меня, сеньор Феликс, — добавил Гума. – Однажды вы уже промахнулись и попали в Алешандре. Теперь вы можете состязаться со мной только в суде!
Феликс пытался отвергнуть это обвинение, но Отасилиу прервал его и стал подробно излагать суть исковых притязаний своего подзащитного. Феликс слушал всё это с обречённым видом, уже понимая, что ему следует признать Гуму как своего родственника и поделиться с ним частью наследства. Он также думал и о том, как уладить это дело, не доводя его до суда, на котором могут вскрыться многие преступления Адмы, и тогда ему, Феликсу, уж точно придётся распрощаться с мечтой о губернаторском кресле.
Внезапно его размышления нарушил странный шум, донёсшийся с улицы.
— Боже мой! Это Адма! — в ужасе воскликнул Феликс. — Я слышу её голос!
Все бросились к окну и увидели жуткую картину: у здания префектуры собралась огромная толпа, в центре которой бесновалась Адма, выкрикивая странные, с точки зрения горожан, фразы, обращённые почему-то к Эпифании:
— Ты не пускаешь меня к Феликсу, мерзавка? Загородила мне дорогу и думаешь, что я тебя не узнала? Ты Эпифания, выскочка, которую я отравила крысиным ядом! Твоё место в могиле, а не в префектуре!…
Все, кто был в кабинете Феликса, устремились вниз. А тем временем Адма продолжала выяснять отношения с призраком:
— Ты никогда не сможешь победить меня! Я никому не позволю отнять корону у Феликса! Всех, кто пытался это сделать, я убила! И Бартоломеу, и его любовницу, и Коло, и Селесте, и тебя, и Ондину…
— Это правда, она всех убила, кроме меня, — громко заявила Ондина, обращаясь к собравшимся у префектуры горожанам. — Она отравила меня, но Роза и Бабау пришли вовремя… Она и Гуму пыталась убить!…