Берегиня
Шрифт:
– Вира, подожди меня, пожалуйста! – закричала Саша, отчаянно перебирая ногами в обмотках.
– Быстрее! – только донеслось сверху. Звероловы добежали до пятого этажа и залезли по хлипкой лестнице в квадратный люк. Но и на чердаке небезопасно, крысы отыщут путь и сюда. Оставалось последнее – выбраться на саму крышу.
Саша вылезла из тёмного чердака сквозь слуховое окно. Она успела заметить между чердачных балок первых юрких серых зверей. Истлевшее кровельное железо прогнулось, Саша вскрикнула и чуть не полетела на кишащую крысами улицу. Вира вовремя сцапал её за шиворот ветхой куртки и подтащил к себе.
–
– А я почём знаю?! – вцепился глазами Тимофей в небоскрёбы. Высотки маячили далеко в центре. На окраинах, где охотились звероловы, крысы только собирались в бурный поток, но стремилась волна всегда в сердце города. Ловчие старались охотиться в безопасности, но на этот раз сила, что подчиняла и привлекала к себе грызунов, внезапно ослабла.
Саша осторожно выглянула за край крыши и ужаснулась. Крысы забирались к ним в дом. Живая река захлёстывала окна, затекала в подъездные двери, маленькими серыми ручейками взбиралась по водосточным трубам. Много кто из звероловов нашёл свою смерть точно также, оказавшись на пути у волны.
Рядом с Сашей загрохотало железо – Вира и Тимофей отбивались от крыс. Твари выскакивали на крышу сквозь дырявую кровлю и чердачные окна, и с каждой секундой крыс прибывало. Пара тварей заскочила на спину Тимофею, но их мигом сбил Вира. Его тут же самого искусали в голени и бёдра.
– Давай же, свистни! Свистни! – взмолилась Саша, глядя в сторону небоскрёбов. – Почему не свистишь? Мы тут умрём, свистни!
По ноге быстро поползли вверх. Саша успела сбить крысу гвоздатой дубиной, но к ней подскочило ещё несколько мелких. Из слуховых окон чердака слышалось рявканье больших крыс. Такие в прыжке легко человека завалят.
И вдруг хищная карусель развернулась, крысы бросились на чердак, побежали вниз по трубам, выпрыгивали из окон на улицу. Волна потекла дальше к Центру и через пару минут перед домом ни одной крысы не осталось, разве что насаженные на щётки и раненные стальной сетью.
Ноги у Тимофея подкосились, и он присел на ржавую кровлю. По лицу у старого ловчего из глубоких укусов текла кровь. Тимофей отложил махач в сторону, ощупал лицо и протёр глаза.
– Вот и всё. Отсюда посвист не услыхать. Много в Центр назвали, столько харчей им на всю Зиму хватит. А не хватит, так ещё позовут. Жируют, сволочи.
– Тимох, откуда же у них посвист? – присела Саша поблизости.
– У бандюганов всё есть, – сказал Вира. Он и сам мог легко бросить Котёл и стать в банде сразу загонщиком. Звероловы ценились, особенно в Скорби. Только Вира женился, и все подвальные с облегчением выдохнули. Одна Саша не радовалась, когда ловчий связался с Зоей.
Охотники успокоились, спустились вниз и сняли на улице добычу со щёток, Саша взялась добивать раненых крыс. Она безжалостно протыкала их махачом и с удовольствием давила им головы. Мешки наполнились быстро. Мяса Котлу хватит надолго. За лето может пройти ещё одна или две волны и тогда вяленой крысятиной получится запастись на всю Долгую Зиму, и не ходить больше в лес, не охотиться и не рисковать в Землях Чудовищ.
*************
Цвета на кубике – не просто так. Чтобы решить головоломку, надо собрать все шесть сторон по цветам. Это значит, что должен быть какой-то определённый порядок в передвижении частей, те самые
На разгадку белого креста в головоломке у Ксюши ушло всего-то три года.
– Отложи его, будь добра, – попросил Кощей. Ксюша так привыкла вертеть в руках кубик, что с трудом расставалась с ним, даже сидя в кресле аккумуляторной. Комнату зарядки Узник оборудовал на первом этаже возле шлюза. Одну из её белых стен с пластиковыми панелями занимал массивный генератор с небольшими круглыми ячейками. Стойка для зарядки чуть выдавалась вперёд, в неё и вставлялись белые цилиндрики аккумуляторов, не больше бутылочки из-под сиропа.
В аккумуляторной Кощей настраивал серебряный комбинезон из сверхпрочного материала. В изолирующие слои комбинезона зашивались провода Перуницы. Пластиковые электронные блоки на поясе сменила батарея тех самых аккумуляторов. Комбинезон на ощупь не отличался от обычной водонепроницаемой ткани, но мог легко выдержать попадание пистолетной пули среднего калибра. Отдельные участки комбинезона затвердевали, сохраняя тело носителя от ушибов и травм.
Ксюша опять взялась за головоломку и начала вертеть кубик. Она нервничала, и Кощей не стал больше спорить. Несколько раз за три года Ксюша теряла свою драгоценную игрушку, что приводило к истерике. Она как будто забыла, зачем ей вообще нужен кубик, просто хотела чувствовать его в руках.
Из дикой девочки с голыми пятками Ксюша выросла в молодую девицу с вечно насупленным лицом и кое-как стянутыми на затылке волосами. После Беллы Ксюша разве что одевалась опрятнее, зато в ней снова проснулся Зверёныш, и на этот раз не весёлый и вёрткий, а капризный и злой. Ксюша часто ругалась с Кощеем. Точнее, пыталась ругаться. Узник молчал. Она придумывала для него едкие прозвища и не стеснялась хамить в глаза, прогуливала уроки, не выполняла задания, громила комнату, если её запирали, пару раз вполне серьёзно пыталась убить Гаврана. Птицу пришлось запереть на верхних этажах, потому что Ксеня грозилась: «Я этого пернатого стукача всё равно в кастрюле сварю!».
Наказания простые – голод и одиночество. Продовольственные склады и столовая запирались. Но Ксюша научилась делать запасы. Кощей по три дня мог не выходить с верхних этажей. Но Ксюша в свободное время стучала по камерам на потолке. Во многих апартаментах, где она вымещала злость, мебель валялась изломанной и перевёрнутой. Почти у всех машин на парковке Ксюша проткнула шины, чёрные лакированные бока исцарапала. Только стёкла и фары ей не поддались, хотя выглядели на первый взгляд хрупкими. Если раньше Зверёныш через свою врождённую дикость исследовала внутренний мир Башни, то теперь изо всех сил старалась его уничтожить.