Берегиня
Шрифт:
– Ты откудава тут нарисовался, закутышек? – внимательно ухмылялся бандит. Он стоял за три шага, ощупал её глазами с головы до ног, зацепился взглядом за канистру.
– Там наша вода, – голосом пониже сказала Саша.
– Вода? – оглянулся бандит за плечо. – Ну, точняк, банки, в натуре. Котёл недалече? Я пошукать хотел, а ты сам нашёлся. Слух…
Он шагнул, Саша попятилась.
– Да не ссы! Я подвалец ищу на дубак, мож у вас угол надыбаю? Сильный, крепкий, глядишь, подсоблю! Из своего-то Котла сам свалил, с корешами поцапался... Да чё ты, не стремайся! Я не кусаюся! Ну, хошь, чё-то
Бандит растрепался, а руку под куртку засунул и щупал за поясом что-то. Саша потянула за платок и стащила его с головы. Русые волосы вывалились наружу. Бандит в лице изменился, ведь думал, что перед ним мальчишка.
– О-ба-на, а ты чикса, оказывается! Ох ты, кутышечка, я ведь чухалку тебе чуть не расшиб! А ты верно соображаешь, ага, чётко раскинула, лучше миром! Чё, сговоримся, за Котёл ваш не трогать? Чё у вас там в Котле: драньё старое, да стыбзенная крысятина? С таких Каланчей иду, по воле будет – прочешут райончик ваш до самого донышка, подвалохшных вытрясут! Но ни чё, цацочка, сговоримся – падлой буду, сговоримся на подвальчик твой!
Он пошёл к ней, Саша снова отпрянула.
– Да ты чё? Да ты не шугайся! У нас жи по-людски! Хошь, я пожрать тебе дам? Щас, щас, зырь, че есть!
Он сунул руку под куртку и вытащил пропитанный жиром узел. Мясо крупное, никак не крысятина. Наверно, кто-то из лесного зверья. Может, тот самый олень…
Бандит подходил и тянул к Саше узел. Она невольно поглядела на куль, и бандит мигом кинулся на неё, сцапал, а другой рукой начал шарить по одежде.
– Тебе скок? Давай, не ломайся! Пятнадцать? Давай сама, тряпки стягивай! Закутайтесь, сука, до мяса не доберёшься! Мерзлявые, кутышки, ни чё, ща согрею!
Саша оцепенела. Бандит почуял, что не противится, и припустил. Саша тут же коротко замахнулась и воткнула лезвие – наугад, но повыше! Человек мягкий, как отварной гриб. Половинка ножниц глубоко вошла под ключицу.
– Ай, мля! – завизжал бандит и отскочил, не видя ещё, чем пырнули. Саша кинула ему в голову канистрой и во весь дух побежала.
– Стой, курва! – заорал бандит и выдернул из себя половинку ножниц. Саша летела над обломками кирпича. Правда, с испугу побежала не обратно к Котлу, а вперёд к банкам. Путь перекрыли развалины. Надо лезть вверх, на ту сторону! Нога запнулась о выгнутую арматуру, Саша плюхнулась и разбила коленку. Бандит с грязным матом гремел за ней всего в двух шагах. Сама не своя, Саша поползла под бетонную плиту. Никогда бы в здравом уме она туда не полезла! Щель совсем узкая, даже Костику не протиснуться, но Саша рывком забралась под бетон, правой рукой вляпалась во что-то жгучее, но только сильнее подтянулась, спеша спрятать ноги.
Левая не успела. Бандит схватил Сашу за голень и дёрнул наружу.
– Я те жрать, а ты пырнула меня, шалава!
– Вирочка, Тимоха, помоги! – завизжала Саша во весь голос. – Спасите!
Бандит тащил обеими руками наружу, сдёрнул кроссовок с обмотками. Саша дрыгалась, хваталась за землю и втискивалась под плиту.
– Щас тебе, курва! Пырнула меня?! На кого залупилась?! А ну вылазь, сука!
Под руками гремел и перекатывался какой-то мусор, воняло чадью, глаза жгло, в носу щипало. Вот бы зарыться
– Не базлань, мелкая манда! Я тя разучу резать! Дай только жопу твою выпулить!.. А ты чё за чучело?!
Громыхнуло. Бандит отпустил. Саша махом подобрала ноги и забралась под плиту. Завоняло палёным тряпьём и горелым мясом. Она затаила дыхание. А что если в темноте растёт ложка?! Мамочки, хоть бы Вира пришёл!.. Где бандит? Он, кажется, лопнул от злости. Так тихо снаружи и воздух свежий, как после грозы, пусть и воняет палёным. Саша прислушалась. Рядом мягко ступают ноги, под плиту залезла чья-то рука и потрогала Сашу – именно потрогала, а не схватила. Саша отдёрнула голую пятку, чужая рука испуганно убралась.
– Эй, это ты кричала? – треснул скрипучий голос.
Кричала. Зато теперь Саша молчит и прижимается к земле тихо-тихо.
– Ты здесь живёшь? Это твоя нора? – осторожно спросили снаружи.
«Да, теперь это моя нора! Теперь я тут живу! Уходи!»
– Слушай, отдай мои вещи.
«Чего?!»
– И, знаешь, там не надо жить, там чадь растёт.
– А л-ложка? – вырвалось у Саши с испугу.
– Нет там ложных грибов. Только мои вещи, отдай.
Саша притихла.
– Не обожглась? Вылезь, я помогу.
«Ну да, как же!»
– Обещаю, ничего тебе плохого не сделаю, я не бандит какой-нибудь. Если ты на меня не нападёшь, то всё будет отлично.
«Не нападу? Он что это, меня боится?». Саша задумалась.
– А с-с ним что?
– С бандитом? Его больше нет.
Как это «нет»? Саше стало жуть как интересно. Если чужой уйдёт, так она многое что не увидит. Голос Виры твердил, чтоб она не вздумала вылезать, мать и Тимоха его поддерживали, но на самом деле Саша уже вылезала, стараясь не двигать обожжённой рукой. Через полминуты, кряхтя и отфыркиваясь, Саша выпрямилась снаружи. Солнечный свет ослепил, она не сразу увидела человека в серебряной коже. А как увидела, чуть не бросилась на утёк в одном кроссовке.
– Серебряна!
– Кто-кто?..
В зеркальной маске отразилось испуганное и перепачканное лицо Саши.
– Ты ведь Серебрана, ага?
– Да нет. Не знаю.
Серебряна, или кто это был, полезла в щель под плиту, под которой пряталась Саша. Тут бы и смыться, но Саша осталась на месте и пялилась на рюкзак на согнутой спине. Разве Городские Чудовища таскаются с рюкзаками? Серебряна выгребла свои «вещи». Ну и барахло! Безголовая кукла, пыльный телефон, пластмассовая коробочка с маленькими ячейками, поворотник от машины, кубик с крупными буквами.
Пока Серебряна ковырялась, Саша бандита заметила, мёртвого. Морда у гниды обгорела вся до черноты, веки спеклись, нос и губы будто срезало, вся одежда, кроме сапог, жидко дымилась. Саша мертвяков видела, когда взрослые обваленный Котёл раскапывали. Тогда трупы были разломанные и передавленные, а этот сгорел и вонял, как тысяча крыс, пережжённых на вертеле.
– Ты с ним это, чего?.. – аккуратно шепнула она и кивнула на обгорелого.
– Это не я. Это Перуница сработала. Он дёрнулся, вот и… – пожало плечами Чудовище. – Кстати, меня Ксюшей зовут.