Берегиня

Дружинин Руслан Валерьевич

– Говорят, за одну каплю воды с тебя – люди последний кусок отдают, а ты меня целой чашей одариваешь, Берегинюшка моя ненаглядная, – проурчал Ван, словно кот, принимая протянутый кубок. Он нарочно положил ладонь на изящные пальцы Ксении. Молочная кожа, малахитовые глаза – китежский городничий никак не мог налюбоваться на Берегиню. Такой девушки во всём Крае не сыщешь! Чуть только он увидел Ксению в святилище – так сразу влюбился, и с первой минуты знал, что Берегиня принадлежит только ему – одному ему, а не Богам! Но к несчастью, за прежнее его умыкание жриц, старая карга-Изяслава давно наточила зуб

на него, и за Ксению стояла горой, и баламутила воду по всему городу.

Скоро про то, что Ксения – воплощение самое Берегини, знал каждый Китежец. Знал и верил, что она – золотая рыбка из озера, кто желания исполняет, и вышла на берег к людям не зря, а чтобы избавить их от лишений, и тягот, и несправедливости.

Простой рыбак, кто сети закидывает подальше от капища, верит, что поймает в сеть Берегиню. А коли изловишь – тут уж, брат, ей волю дай, но с желанием загаданным, и о желании этом – никому не рассказывай, иначе – беда!.. А Ван разболтал!

Год назад, может больше, по пьяни он полез в лодку с дружками – по озеру прогуляться. В воде золотом проблеснуло, он и давай ловить – без сетей, и без снасти, одними голыми руками по плечи в воду нырял. Дружки ну давай потешаться, но как увидели у него в руках рыбицу – враз протрезвели. И с Вана хмель как слетел: смотрит на голову, на чешую, на хвост рыбьи, а у самого сердце колотится – вот-вот из груди выпрыгнет! Всё у него есть, всем богат городничий, чего ему ещё пожелать?!

– Обернись-ка ты девицей, Берегиня озёрная, да такой, чтобы я полюбил и жить без тебя не мог, как увидел! Будь мне женой, чтобы никто больше не выловил и желаний своих тебе не загадывал! – вот что пожелал про себя Ван и отпустил рыбку в озёрную воду. Дружки-собутыльники сразу стали допытываться, чего это он загадал рыбке? Особенно допытывался Бритоус – его главный дружок и думский Отче-Советник. Есть грех – Ван любил прихвастнуть, вот и на этот раз не сдержался – рассказал друзьям тайну, о чём попросил, да ещё посмеялся, мол, женится – если уж рыбку встретит…

С тех пор – беда. Он и правда встретил рыбку в человечьем обличии – девушку стройную, статную, ладную, какой ни в жисть не встречал! Но под защитой Макоши – в святилище, за подолом у Изяславы, так что ни выкрасть, ни завладеть Берегиней нельзя!

Весь Китеж судачил: опустится Ван до святотатства, или же всё-таки есть в городничем хоть что-то хорошее? И всей власти не хватит, чтобы теперь с Ксенией даже тайно встречаться.

Ван жадно выпил всю воду и отбросил дорогой кубок прочь.

– Ты всю жизнь исполняла желания людские, так теперь сама проси, чего хочешь – от человека! Всё исполню, только приблизи!

– Я уже просила тебя, городничий любезный, да ведь ты всё равно в мою святость не веришь, не то, что прочие.

– Гр-р, верю! – зарычал и мотнул головой Ван. Жрицы вокруг зашептались, он на них зыркнул и сморщился.

– Да давай об этом не здесь – ушей много!

Берегиня жестом позвала его за собой. Помощницы помогли ей застегнуть поясок и надеть венец на голову, и кланялись, когда Ксения проходила. Ван поразился тому, как же быстро она поставила себя в святилище выше всех. Только с Великой Жрицей Изяславой она обращалась на равных, остальные же девушки перед ней пресмыкались. Чего уж говорить

о простонародье, свято верующем в целительную силу воды с её тела.

– Я для тебя серебра собрал – много, все закрома светлым металлом забиты! – горячо зашептал Ван, как только они отошли от капища в сад. Ксения благосклонно взглянула на него, и не было для души Вана ничего слаще!

– Да скажи, зачем его столько? Я ведь любую прихоть твою, любой твой каприз исполню, только приказывай, царица моя, Прибогиня! Оградку серебряную хочешь? Возвёл! Платья, шелка всякие, украшения – на, коробами! Людям велю, чтобы тебе поклонялись, сам как пёс по твоим следам бегаю, о святости, о силе твоей по всем Западным Городам разбрехал – всё уж сделал, что мог!

– Разбрехал? – деланно и тоскливо спросила Ксения. – Так ведь сам ты в меня не поверил. До сих пор сомневаешься, что я власть отниму, что я заговорщица, а не твоя Берегиня.

Городничий измученно взвыл и тряхнул кудрявой башкой.

– И верю, и не верю! Не первый год правлю – всякого-якого навидался! Бывало, и друзья предавали: и яд подольют, и ножи вместо дружбы готовят, и на тебя гнилью плещут, что воевод против меня подговариваешь, что думцев смущаешь!

Прибогиня остановилась и гневно зыркнула на обмершего Вана.

– Да не верю я слухам! Не верю! – схватился и начал целовать её руки Ван. – Как они про тебя не скривят, когда сам Лют на моё место метит, потому и на твоё честное имя грязь льёт! Ты рыбка моя ненаглядная, Берегиня волшебная, чаровница заветная, Владычица с-Правная!

Малахитовый взгляд Ксении оттаял, она провела рукой по кудрям Вана.

– Вот теперь вижу – веришь. Я Богиня твоя, только мне поклоняйся. Не смей дурно думать обо мне, и слушать про меня Люта-предателя. Много ты сделал хорошего для меня, всё исполнил, о чём я просила. Теперь мой черёд благодарить. Чего надобно тебе, Родной мой?

Ван шумно сглотнул и распрямился. Кровь закипела в нём, жарко в щёки ударила.

– Раз Богиня ты мне – покажи свою спаленку! Проводи, и ляг со мной – добровольно, сама!

Ксения взяла Вана за руку и повела вдоль по саду в тихие спальни святилища. Вот резные двери открылись, внутри больших ясеневых палат – светло, тихо и пусто, все жрицы и чаровницы собрались на купании. И повсюду отвратный для Вана ромб с четырьмя точками – символ Макоши выткан на рушниках, вырезан на мебели, выложен плитками на широкой печи. Красный ромб, как замок, скрывал от Вана самую желанную женщину в Китеже, но вот лёгким касанием руки самой Берегини дверь в её спаленку наконец отворилась.

Ван вступил в тихую комнату и увидел дорогие подарки, присланные им из кремля: богатые украшения в ларцах, зеркало в золотой раме, резной трон, шёлковые занавеси на окнах, фарфор и хрусталь. Особенно Берегиня любила вечерние платья из прошлого, и наряды он ей отсылал, где Дружинники только найдут. Ван ухмыльнулся задвинутой в угол прялке – не для тонких белых рук Берегини был священный и муторный труд Макоши.

Широкое ложе изукрашено тонкой резьбой и серебряными рыбками в изголовье. Увидев постель, Ван не стерпел и начал стягивать с себя всю одежду. Ксения засмеялась и отошла от него. Ван подскочил к ней, крепко обнял свою царицу и расцеловал её щёки, шею и грудь.