Беременна от брата жениха
Шрифт:
Чего он добивается?
– Это неизбежно, Уля - наша кровь, - жестко отвечаю я.
– А ты сюда только из-за Ульяны приезжаешь?
Не успеваю ответить, как отец перехватывает речь и сходу давит на больное:
– И как давно тебе нравится жена твоего брата?
Сглатываю. Пытаюсь отшутиться, сделать лицо равнодушным, но от взгляда отца не ускользнет ложь. Он ее в детстве на раз и два раскусывал.
– В общем, меня не интересуют подробности. Ты взрослый мальчик, это ваше личное. Но кое-что я тебе скажу. А ты послушай, если Вика тебе нравится.
Равнодушный видок слетел с моего лица, натянутая
Он начал говорить, а в конце дал всего один совет, как поступить. Право выбора он оставил мне, после чего ушел к Вике в палату.
Подумав, я не стал возвращаться к Вике и Ульяне, как бы сильно мне этого не хотелось.
Назревало дело.
Она бы все равно уехала. В ее глазах я видел усталость и дикое желание куда-то бежать, в ее взгляде я чувствовал желание уехать, остановиться, побыть наедине с собой.
Она бы все равно уехала. Туда, где мало людей, но, думая о дочери, туда, где развита социальная сфера. Я лишь подсуетился и сделал выбор за нее, и неважно, что она об этом даже не подозревает. Важно, чтобы она не узнала – пусть считает, что этот выбор она сделала сама.
Она бы все равно уехала. Я лишь все продумал заранее. Ее отец скажет, что квартиру продает их родственник, поэтому цена будет относительно невысокая, хотя квартира достойная, как и дом, как и район. На вопросы о том, что в договоре будет прописано другое лицо, он ответит, что квартира принадлежит дочери того родственника. Вика слишком озабочена случившимся, чтобы заметить тонкие несовершенства и странности.
Она все еще никак не придет в себя от того, что едва не умерла, о каких же подозрениях может идти речь? Вот через полгода, через год… может быть, она задумается о том, что все это смахивает на какую-то странную схему добродетеля, но сейчас она с радостью уедет из Москвы, поселится в квартиру, которую я выбрал для нее и Ульяны, а там… видно будет.
Только важно быть рядом в тот момент, когда она начнет обо всем догадываться.
Она бы все равно уехала. Испуганная событиями, но упрямая. Страшившаяся самостоятельности, но уверенно шагающая к ней. Она отказалась от дома, что принадлежал ей, но Вика умна – она скопила достаточную сумму, пока жила с Андреем. Не крала, нет, она имела право заботиться о себе и о будущем своей дочери. Она молодец. Я бы так не смог.
Она бы все равно уехала. Так почему бы не помочь ей в этом? Тайно. Иначе она пошлет меня с этой помощью, развернется и уедет. А сейчас она обретет самостоятельность – купит квартиру на скопленные деньги, да еще и останется с лихвой. Я позаботился об этом, снижая цену до возможного незаметного предела. Точнее, вкладывая свои, но она об этом узнает нескоро.
Взамен на это я буду знать, где она живет. Я буду наблюдать, чтобы все было хорошо. Не так, как в прошлый раз. Я буду ближе.
Просто сейчас она не готова к моему вмешательству. Если я влезу – она почувствует себя в безысходности, но уж никак не в безопасности. Почувствует чужого на своей территории, кого-то более сильного, закроется и никогда, никогда не позволит мне быть ближе. А меня посчитает узурпатором, уродом и еще бог знает кем, кто не дает ей спокойно жить.
Главное, что я буду знать, где они находятся.
Чем
Все ли с ними хорошо.
Из камер, установленных только в подъезде и на выходе из него, я буду наблюдать, чтобы Уля была в безопасности. В квартиру не лез – личное. Не мое. Пока.
А если влезу – появится риск того, что однажды она поменяет геолокацию так, что я никогда, никогда их больше не увижу.
Прошел месяц – самые тяжелые дни ожидания были в первый месяц, после него время побежало скоротечно, и вот уже вскоре пронеслись месяцы, достигая полугода одиночества и отсутствия Вики в моей жизни. После Польши я должен был привыкнуть – не впервые мне находиться так далеко от них, но черта с два, это дико сложно в каждый и каждый раз.
Прошло полгода. Я полностью ушел в работу, но от ненужных мыслей это не спасало. Хорошо, что понимал очевидные экономические вещи, а не сдался овощем: все-таки нужно было обеспечивать себя, кормить машину и платить счета по квартире. Взрослая жизнь давно стала мне по зубам, но только с боями было легче зарабатывать огромные деньги, работая телом, а с бизнесом отца нужно было напрягать мозги. К этому тоже нужно было привыкнуть.
Но вскоре прошел год. Самостоятельная, некогда жена моего брата, Вика не давала о себе знать, ей не нужна была помощь. Кажется, эта девочка прекрасно справлялась одна – не зря же она так долго планировала побег от моего брата.
Отец говорил подождать, но разве год - это еще не достаточный срок? Год я не видел Ульяну, не мог принимать участие в ее жизни. Только отец несколько раз ездил в тот городок, где Вика спряталась. Наивно полагая, что она реально спряталась.
Уже без нервов я закончил очередной рабочий день. Я научился сидеть на одном месте больше, чем полчаса, а именно - весь рабочий день. Это было адски трудно после некогда нескольких боев в день. Это оказалось чертовски сложно, но когда у тебя большие планы на будущее и семью, ты будешь сидеть, будешь пахать и вникать в то, во что тебя просят вникнуть. А отец очень просил – больше преемников у него не было.
Я и сам понимал, что нормальная работа мне необходима, и вскоре я начал не только работать, но и зарабатывать, выводя нашу фирму на ведущие позиции в рынке. Правда, вытащили мы вместе с отцом, но в его глазах я однажды увидел веру. Его вера в меня - мощный пинок.
Конечно, года для крупных оборотов мало, но сдвиг пошел, а это уже точка невозврата. Я втянулся в дела фирмы. Мне, черт возьми, понравилось.
И вот впереди маячили выходные. Суббота и воскресенье – мои первые законные выходные, которые я проведу не на работе.
Выхожу из офиса, захожу в ближайший магазин и накупаю тех продуктов, которые, я уверен, сложно найти в небольшом городе. И игрушки, купил много игрушек, все пакеты складываю на заднее сиденье. Сажусь в автомобиль, ослабляю горло от офисной одежды и завожу автомобиль. Дорога предстоит долгая, но она такая манящая и долгожданная, что часы пролетают незаметно.
По дороге в моей голове назревают размышления с самим собой.
Пятно. Родимое пятно чуть выше виска у девочки – это слишком, слишком для совпадения. Но что, если я ошибаюсь? Иначе зачем бы Вике врать в тот день, когда я спросил ее прямо о том, кто отец ребенка? Впрочем, есть причины для лжи. Я помню. Все то дерьмо, связавшее нас, помню.