Беременна от брата жениха
Шрифт:
– Ты приглашаешь Тимура на свой день рождения, а папа просто встречается с ним, чтобы через него передать подарки для Ули. А так ничего особенного, вы правы.
– Не думаю, что это лучшая тема сейчас, Вика, - тихо произносит Тимур, а под столом умудряется сжать мою руку.
Вырываю ее из его хватки, но слушаюсь. И правда, я погорячилась. Не имею права портить настроение в день рождения собственной мастери...
Остыла. Я взяла себя в руки, и дальше этот вечер, на удивление, начал проходить тепло и уютно. Даже несмотря на то,
– Пока я не планирую возвращаться, мама, - ответила я позже.
Она скучала, я это понимала. Скучала и я, и еще маленькая Уля, но ведь мы устроились в том небольшом городке и нам комфортно.
– Я уже выбрала садик. Найду себе работу на полдня, будет счастье.
Улыбнувшись, я заметила, как Тимур напрягся, но не придала этому значения.
– Ульяне будет лучше, если в первые годы с ней будет мама. Раннее детство важно для ребенка.
– Садик - это немаловажный этап социализации, - парирую я.
– Разве у тебя есть потребность в работе?
– продолжает наступать Тимур, - Ульяна привыкла к тебе. Ей будет сложно в садике среди других детей.
– Я решу, Тимур, - игнорирую его внимательный взгляд.
Ульяна бегает возле стола, изредка что-то выкрикивая и бормоча. Мама с папой не вмешивались в наш с Черновым диалог, делая вид, что играют с Ульяной.
Однако, я понимала, что они на его стороне. И, кажется, давно.
А перед сном мама зашла в мою комнату. Должно быть, чтобы поцеловать и пожелать спокойной ночи, но это оказалось далеко не так.
– Дочка... поговорим?
Почуяв неладное, я все же подвинулась на кровати, отложив одеяло в сторону. Мама села, а затем погладила меня по волосам. Как я Ульяну...
Боже, как же я, оказывается, скучала по маминым рукам, по ее добрым глазам и нашим теплым и душевным разговорам, как то было когда-то в моем подростковом возрасте. Однако, сейчас в моей жизни были проблемы позначительнее, чем какой-то одноклассник, который совсем не обращает на меня внимания...
Сейчас мы выросли, а большие детки - это большие бедки, как известно.
– Конечно, поговорим, - шепнула я, чтобы не разбудить только что уснувшую Улю.
– Я не могу знать, что произошло между тобой и Тимуром, но я чувствую, как ты холодна с ним.
Лучше тебе этого и не знать, мама.
– Я ведь не знаю, что он сделал тебе плохого, но если оценивать его с угла моих знаний и представлений о нем, то... он очень хороший мужчина. Я чувствую, что он относится к вам с дочкой хорошо. Разве, если бы он относился к вам с Ульяной плохо, ты бы не поделилась с нами? Я уверена, ты бы не держала рядом с собой такого мужчину. Тогда чего же?..
Для кого-то он, наверное, и хороший.
– И я вижу, с какой любовью он смотрит не только на Ульяну, но и на тебя.
– Как, мама?
– вздыхаю я.
– Так, как когда-то в
– Мама, - глубоко вздыхаю я, - ты многого не знаешь.
– Не знаю. Ты права, - соглашается мама, поглаживая меня по руке, - но если оценивать лишь по тому, что он сделал ради вас с Ульяной и что продолжает делать, то это тот мужчина, который нужен тебе. Он близок к семье твоего бывшего мужа, земля ему пухом, и он как никто другой подходит на роль отца для Улечки и...
– И?..
– И на роль твоего мужа, Вика. Он способен беречь тебя, с ним ты будешь как за каменной стеной. И я клянусь, что он не просил меня поговорить с тобой. Ты ведь знаешь, я от чистого сердца.
– Ты так думаешь?
– стараюсь не выдавать своих эмоций.
– Я уверена. В конце концов, старший брат Андрея нам понравился в самую первую встречу, еще когда он заботливо приехал за тобой. Ты помнишь?
Молча киваю.
– Он сделает все ради вас с Ульяной. А девочке нужен папа, нужен защитник. Такой, как Тимур.
– А что он сделал для нас с Ульяной?
– Что?
– Ты сказала недавно, что он что-то сделал для нас с дочерью... что?
Мама ласково улыбнулась и сказала правду. Я была благодарна ей за то, что она не стала лгать. Она сказала правду, о которой я совсем не догадывалась...
– Не было никаких родственников в том городе. Та девушка, и правда, продавала квартиру, но мы с твоим отцом ее не знали. Тимур добавил средства, чтобы в итоге тебе пришлось заплатить меньше. Он ведь понимал, что на накопленные тобой деньги невозможно одновременно купить квартиру и содержать несколько лет себя и дочь.
– Получается, что весь год после переезда он знал, где я?
– Да. И лишь совсем недавно одним поздним вечером он заехал к нам, взял заготовленные подарки и сказал, что едет к нашей дочери. Мы были рады, что он решил навестить тебя...
Маму нельзя судить. Она не знает моего прошлого, а если бы знала… Боже, представить было страшно, что бы случилось с ее здоровьем.
Целуя меня в лоб и крепко сжимая руку, мама печально произносит:
– Мы уже не молодые. Кто знает, сколько еще нам отведено? А я не могу быть спокойной, пока ты одна, и за твоим плечом никто не стоит.
Мама уходит, однако, через несколько минут раздается тихий стук. Ульяна крепко спит, и я на носочках подкрадываюсь к двери. Передо мной стоял Тимур – в домашних штанах, футболке, одетый как прилежный мужчина при родителях невесты.
– Все эти годы я жалел, что она не призналась мне в том, что он творил с ней. Все эти годы я думал, что принял бы ее с чужим ребенком, потому что любил, но на самом деле просто не знал всей грязной правды.
– Тимур… - качаю головой.
– Нет, забыли о ней. Я лишь хочу донести до тебя, что очень жалею о нашем прошлом. И Ульяна – мне не чужая, она мне как дочь, а дочь никогда не будет чужой. Доброй ночи, Вика.