Беременная невеста короля Братвы
Шрифт:
— Мой день становится все лучше. — Майк ухмыляется, его зубы покраснели от крови. — Все идет хорошо, всего несколько заминок. — Он вытирает кровь с губ. — Это доставит уйму удовольствия.
Мой взгляд перемещается на экран и я вижу черную машину, въезжающую на территорию завода. Доминик. Я не хочу смотреть, как он умирает.
Я хнычу и отворачиваюсь, но Майк подходит ко мне, хватает мое лицо и поворачивает его к экрану.
Я закрываю глаза. Я действительно не хочу смотреть эту
— Если ты не будешь смотреть, я убью тебя первой, — шипит Майк мне на ухо.
Для меня это не было большой угрозой, я постепенно начинаю принимать свою реальность. Доминик умрет, и я умру следующей.
Однако по какой-то причине я открываю глаза, какое-то болезненное очарование заставляет меня наблюдать, как машина Доминика останавливается. Прежде чем дверь успевает открыться, пули ударяются в машину со всех сторон, пробив ее насквозь.
Я дергаюсь.
Я молюсь, чтобы Доминик как-нибудь выжил, но мужчины продолжают стрелять по машине, изрешетив ее пулями, а Майк посмеивается за моей спиной.
Выстрелы прекращаются, и мужчины приближаются к машине. Слезы текут по моему лицу, пока я изо всех сил стараюсь не плакать вслух, смиряясь с фактом, что Доминик мертв.
Двое мужчин осторожно приближаются к машине. Майк отпускает меня и выпрямляется, доставая рацию.
— Открывай, — рявкает он.
— Хорошо, босс, — отвечает голос из устройства.
Они открывают пассажирскую дверь, но обнаруживают, что она пуста.
Мужчины в замешательстве переглядываются.
Я смотрю на Майка, который хмурится и хватается за рацию. — Что происходит?
— В машине никого нет, сэр. Она была в автоматическом режиме.
Надежда расцветает в моем сердце, когда я задаюсь вопросом, что задумал Доминик. Доминик. Приятно снова вспомнить его имя, зная, что он жив.
Майк хмурится, его глаза темнеют.
Я тихо вздыхаю с облегчением, стараясь не привлекать внимания Майка.
Еще несколько человек Майка подходят к машине, как будто проверить что его нет. Внезапно из машины вырывается яркий свет, мужчин швыряют на землю, и запись с камер видеонаблюдения отключается.
Майк дергается, но я остаюсь неподвижной, наблюдая, гадая, что происходит на самом деле.
Дверь открывается, и Майк рявкает — Я не хочу, чтобы меня беспокоили.
— Тебя, конечно, побеспокоишь, — раздается воодушевляющий голос. Мне не нужно оборачиваться, чтобы узнать, кто это, но, судя по выражению лица Майка, он этого не ожидал.
Мужчины быстро окружают нас, подняв оружие и направив его на Майка, в то время как я чувствую, что мои путы ослабевают.
Люди Майка отчаянно врываются в комнату через вход перед нами, но они быстро подавляются перестрелкой, даже не успев сделать ни единого выстрела.
В мгновение ока люди Майка выведены из строя, возможно, мертвы, и я не могу не задаться вопросом, сколько
Как во сне, Доминик подходит ко мне, его рука поднимается к моему лицу, чтобы коснуться места, где Майк дал мне пощечину. Я все еще чувствую жжение его ладони, когда Доминик проводит рукой по этому месту. Его глаза горят гневом.
Пальцы Доминика касаются моей нижней губы, где я чувствую что-то влажное. Это заставляет меня вспомнить, как Майк поцеловал меня перед началом стрельбы.
Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я чувствовала такое тепло на своих губах, такую нежность, и когда палец Доминика скользит по моему подбородку, я могу умереть и жить снова, просто чтобы когда-нибудь вернуть те же чувства, почувствовать, как он снова целует меня.
Мои глаза обжигают слезы, и я перевожу взгляд на его руку, и я замечаю слабое красное пятно на кончиках его пальцев.
Кровь, думаю я, когда паника захлестывает меня, и я пячусь.
— Черт возьми, он сделал это с тобой? — Тихо спрашивает Доминик. Его глубокий, хрипловатый голос отзывается во мне.
Я киваю, не решаясь заговорить.
— Он причинил тебе боль где-нибудь еще? Он… прикасался к тебе?
Беспокойство в голосе Доминика заставляет меня моргнуть, это первый раз, когда он говорит со мной с эмоциями, граничащими с заботой. Все это время мне казалось, что все, о чем он заботился, это его наследник.
Я слабо качаю головой, все еще дрожа.
— Тогда оставайся здесь.
Испытывая облегчение, я остаюсь на месте, как велено.
Выражение его лица мрачнеет, когда он смотрит на мою окровавленную губу. Он подходит ближе, внимательно осматривая рану.
Я вздрагиваю от интенсивности его пристального взгляда, кажется, в этом отношении ничего не изменилось. Его губы сжимаются в тонкую линию, а темно-зеленые глаза сужаются, когда он прослеживает взглядом за порезом.
Он обнимает меня так крепко, что становится почти больно. Затем он отстраняется и заглядывает глубоко в мои глаза. С нежностью в глазах он целует меня в лоб, и я наконец чувствую себя в безопасности, защищенной.
Именно тогда я понимаю, что, какой бы опасной ни была ситуация, Доминик всегда сумеет защитить меня от вреда.
Майк стоит, дрожа от страха или гнева, я не могу точно сказать. Вероятно, и от того и другого.
Доминик отпускает меня и, подходит к Майку, вытащив пистолет.
— Ты, гребаный ублюдок…
Слова Майка обрываются, когда Доминик засовывает дуло пистолета в его самодовольный рот.
Доминик смотрит на меня, затем на Артема. — Уведи ее отсюда.
Артем кивает, и как только мы поворачиваемся, чтобы уйти, раздается выстрел, до моих ушей доносится тяжелый стук, когда на пол падает тело.