Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги
Шрифт:
Неудивительно, что когда началась передача акций «ЛогоВАЗа» от юридических лиц к физическим, самыми крупными акционерами оказались три уважаемых человека: попробуйте угадать, кто именно… Ну, конечно же: Березовский (7,7 %), Каданников (6,7 %) и Зибарев (6,7 %). Остальные участники процесса получили либо мизер, либо вообще ничего.
Кстати, это был первый звонок, возвестивший о переменах в сознании Березовского. Правда, услышали его далеко не все.
«Поначалу компания жила как одна большая семья, – повествует Владимир Темнянский, работавший тогда заместителем гендиректора „ЛогоВАЗа“. – Было ощущение общей команды, даже какого-то братства. Все решения
«Прежде это был скромный, очень коммуникабельный человек, – продолжает Темнянский. – Ничего вычурного. Любил баню, застолье, женщин. Играл в настольный теннис. Даже после появления „ЛогоВАЗа“ он вел себя удивительно скромно. Помню, к нам на тестирование пригнали пять „Мерседесов“. Я сразу же забрал один, говорю ему: „Пересядь. Что ты ездишь на убогой „девятке““? А он в ответ: „Да не надо, нескромно это“. Верхом роскоши казались ему поездки за рубеж: он сам их себе придумывал. Больше всего ему нравилось, что можно не только свободно кататься по миру, но и получать за это суточные. Но года с 1991-го он будто переродился. Его испортили большие деньги. Боря решил, что держит уже Бога за уши».
Практически все, с кем Березовский начинал создавать «ЛогоВАЗ», были безжалостно изгнаны им из бизнеса, включая старинных друзей. Да и те, кто остался с ним рядом – тот же Николай Глушков или Александр Красненкер – в итоге вынуждены были довольствоваться скромной участью подмастерьев.
Властолюбие Березовского, исподволь живущее в нем все эти годы, мгновенно вырвалось наружу, едва дорвался он до денег, а вслед за тем и до власти.
Не раз цитировавшийся уже Михаил Денисов – товарищ его юности и один из создателей «ЛогоВАЗа» – условно делит жизнь Березовского на два этапа: до бизнеса и после:
«Борис образца 1986-го и, допустим, 1996 года – это два совершенно разных человека. Все перемены в его поведении были связаны только с деньгами. Раньше он всегда пытался действовать через кого-то, собирал людей, добивался чьей-то помощи. Теперь же Борис увидел, что самостоятельно способен на многое. Эта самоуверенность приобрела у него характер гипертрофированности, он начал считать себя чуть ли не гением, которому все по плечу».
Даже с генералами «АвтоВАЗа» – Каданниковым, Зибаревым – Борис Абрамович в итоге испортил всяческие отношения, хотя именно этим людям был обязан своим вознесением.
Я упоминал уже о том, что цинизм и холодный расчет были неизменными спутниками нашего героя; люди интересовали его лишь до той поры, пока могли принести какую-то выгоду. У Березовского, как и у английской королевы, никогда не было постоянных друзей и врагов; лишь постоянные интересы.
«Он никому не доверял, – размышляет вслух его „крестный отец“ Александр Зибарев. – Его улыбчивость, доброжелательность – исключительно маска. Юл Дубов в одном из интервью правильно сказал: для Березовского человек ничего не значит. После покушения на него я был допрошен следователями генпрокуратуры. Мне показалось, что их вопросы были целенаправленными – как, мол, объясняется, что сразу после вашего ухода из „ЛогоВАЗа“ случился взрыв. Тогда же мне передали и слова Березовского: Зибарев – очень опасный человек, он управляет такой союзной мафией, от него можно ожидать чего угодно… В награду за все, что я для него сделал, меня попросту ссадили с поезда… Как только я перестал быть ему нужен, Борис мгновенно пошел к Каданникову и уговорил меня уйти с должности председателя совета
Между прочим, подозрения Зибарева не лишены оснований. В письме, адресованном директору ФСБ, Борис Абрамович прямо назвал своего недавнего благодетеля главным организатором теракта. Цитата из документа:
«…покушение на меня заказал Зибарев Александр Григорьевич… Мотивом покушения является конкуренция, которую я якобы создал на автомобильном рынке».
…От одного из бывших приятелей и компаньонов Березовского услышал я крайне поучительную историю (по причинам, которые вы сейчас поймете, рассказчик попросил сохранить свое инкогнито).
В конце 1980-х, когда они только начинали заниматься с Березовским бизнесом, у человека этого случилась жизненная трагедия: скончался при родах первый, долгожданный ребенок.
«И вот я сижу дома, совершенно убитый, никого не хочу видеть, весь свет не мил. Вдруг заявляется Боря и прямо с порога давай обсуждать какие-то коммерческие вопросы. „Уйди, – прошу я. – Мне сейчас не до чего“. А он с таким неподдельным, искренним изумлением смотрит на меня и в ответ: „Ты что? Он ведь уже умер. У-мер! Чего дергаться? Ты все равно ничего не сможешь теперь изменить“».
Комментарии, полагаю, излишни…
«Мне кажется, он никогда никого не любил, кроме себя самого, – уверен его старинный знакомец Петр Авен. – Единственное исключение – его дочка Катя, которая очень была на него похожа. Он видел в ней свое продолжение. И конечно, мама: но это, скорее, явление ритуальное. Березовский – человек, органически не способный рефлексировать. Прошлого для него не существовало, он вычеркивал его из памяти мгновенно, как только в том отпадала надобность. Поэтому Борис никогда не терзался переживаниями, мучениями: был человек – и нет».
Коли уж речь зашла об Авене, нелишне будет подробнее остановиться на этой примечательной фигуре, которой Березовский во многом обязан своим вхождением в столичную властную элиту.
Как вы помните, наверное, из предыдущей главы, Авен познакомился с Березовским в конце 1970-х. Борис Абрамович с ходу взялся опекать юношу из хорошей семьи, благо папа его был член-корром Академии наук и заведовал лабораторией в Институте проблем управления, то есть был человеком сугубо полезным.
Авен-младший благополучно окончил экономический факультет МГУ, восемь лет оттрубил во ВНИИ системных исследований Академии наук СССР, затем уехал работать по контракту в Вену. Отношений со своим старшим товарищем он никогда не прерывал. Это и сослужило Березовскому немалую службу.
Осенью 1991-го об Авене вспомнили. Его друг детства, а впоследствии сослуживец по ВНИИ, похожий на обожравшегося печеньем Мальчиша-Плохиша Егор Гайдар, стал тогда вице-премьером российского правительства.
Это было лихое, смутное время, когда любой полуграмотный неудачник, очень средний научный сотрудник мог в одночасье проснуться министром: главное – наглости и апломба побольше.
Ставший полноправным хозяином страны Борис Николаевич Ельцин в экономике разбирался не больше, чем в высшей математике. Когда привели к нему знакомиться – в баню! – вчерашнего зав. отделом газеты «Правда» Гайдара, он ровным счетом ничего не понял из того, что тот ему нарассказывал, и даже вынужден был потом – для снятия стресса – осушить залпом фужер коньяка. Как и все малограмотные люди, Ельцин очень боялся быть заподозренным в невежестве. Посему он мгновенно поручил Гайдару, покорившего его своей бойкой самоуверенностью и обилием макроэкономических терминов, формировать новое правительство.