Берг
Шрифт:
— У меня уже есть муж. Я не понимаю вас, о чём… — Он не дал ей договорить, перебил:
— Муж-муж… Что вы заладили? Муж сегодня есть, а завтра нет! Раз — и уже вдова!
— Что? — Вэллия нахмурилась. — О чём вы говорите? Что с ним? Что вы сделали с ним? Как вы посмели? — Она повысила голос, на сколько позволял это сделать шёпот, сверкала глазами с болью.
— Да всё нормально с ним. Успокойтесь. Он жив, не скажу, что здоров, но жив. Пока… — добавил.
— Что это значит? — Она сделала несколько шагов навстречу, маленьких, но приблизилась так
— Я давно хотел убить его, — заговорил Алдор. Зачем он говорил ей это? — Он мешает мне, он мешает вам, ведь отец силой выдал вас замуж, он мешает нам… Можно всё устроить… Через врача. Раз — и всё! И вы свободны! Я освобожу вас от него, от вашего отца… Свадьба, это так быстро. Вам даже никуда не надо будет ехать, вы останетесь в Берге, со мной, вы станете моей женой… — Он говорил быстро срывающимся шёпотом, глядя в её огромные распахнутые глаза.
От услышанного у Вэллии отнялись ноги, она упала на колени, но Алдор подхватил её за плечи и вдавил спиной в стену у камина, в мягкий ковёр. Вэллия даже не помнила, как они преодолели эти несколько шагов. Алдор, обезумевший от её близости, прижался всем телом и зашептал на ухо:
— Я хочу, чтобы ты была только моей, слышишь? — Он уже перешёл на "ты", он уже смёл все преграды. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой, чтобы никто не мешал нам. Я убью его… Я смогу это сделать…
Вэллия глядела в пространство чуть выше его плеча огромными раскрытыми в ужасе глазами. О чём он говорит? О чём говорит?
Она медленно начала поворачивать голову от плеча к плечу в отрицательном жесте, язык не слушался её, голова не соображала, но тело само отвечало "нет", "ни за что", "никогда".
— Что? — Алдор отстранился, словно она ударила его своим отказом, смотрел ей в лицо ошарашено. Глаза Вэллии налились слезами, она бессильно сползла по стене, поймала Алдора за руку и начала целовать его пальцы в мольбе.
— Пожалуйста… Умоляю… Не убивайте его… Прошу вас. Он ни в чём не виноват. Умоляю… — Она исступлённо целовала его руку, а Алдор сверху смотрел на неё удивлёнными глазами, пытаясь понять, что это значит. — Не убивайте его… Не убивайте… Умоляю…
Алдор выдернул руку и прошептал:
— Я не святой отец!
Вэллия медленно поднялась, вздрагивая всем телом от пережитых слёз, с мольбой глядела в лицо.
— Прошу вас… Не убивайте его…
Алдор скривился, как от внезапной головной боли. Глупец! Как он мог? Выставил свои чувства напоказ, думал, она поймёт. Рассказал ей всё, о чём себе даже боялся признаться. Глупец! Жалкое посмешище. О чём только думал? О чём думал?
Он резко развернулся и ушёл. Вэллия проводила его глазами, полными слёз, и откинулась спиной к стене. Губы шептали:
— Господи… Господи, умоляю, пожалуйста, сохрани ему жизнь… Умоляю…
Руки сами собой сцепились в замок.
* * * * *
Весь следующий день Алдор чувствовал себя скверно, словно сделал что-то очень плохое, за что будет просить прощения всю жизнь.
Ну, и понесло же его этой ночью. Что он говорил, что делал — безумие. Это надо же было предложить ей такое! Убить маркграфа, сделать её своей женой. Разве об этом говорят? Безумие! Полное безумие! Да если об этом граф узнает…
Он ведь хотел поговорить с ней совсем о другом. Он хотел узнать про баронессу, про их подмену, а о чём говорил? Боже мой…
Понятное дело, что она никогда бы не согласилась стать его женой, после того, что было. Это он украл её из дома, это он таскал её по лесам, это он воспользовался её болезнью и изнасиловал против её воли. Это он пришёл сюда с войсками врага, по его совету был взят Берг, был убит её дядя, барон Дарл. Конечно, она никогда не простит его. Просто сегодня ночью он выставил себя дураком.
Весь день он проходил словно в воду опущенным, мало разговаривал, всё думал о чём-то, стараясь остаться один. Он ждал следующей ночи, хотел опять встретиться с ней и поговорить. Он еле дождался темноты, когда полупустой замок погрузился в сон.
Вэллия не спала, словно снова ждала его. На столике горела свеча, и свет её осветил лица встретившихся молодых людей.
Вэллия долго молчала, вглядываясь в его лицо, будто пыталась понять, что на этот раз ждать от него. Она уже боялась спрашивать про маркграфа, словно боялась спугнуть. Но Алдор сам заговорил о другом:
— Сегодня граф разговаривал с баронессой, то есть, с вами. — Вэллия вскинула брови, безмолвно спрашивая: "и что она сказала ему?" Алдор продолжил:- Конечно же, она ничего не сказала. Она не открылась, что она не маркграфиня, и она ничего не знает про осеннее похищение…
— Граф спрашивал об этом? — Вэллия удивилась.
— Конечно. Он думает, что ваш отец придумал это всё, чтобы выставить графа похитителем и лжецом.
Вэллия отвернулась, вот что, оказывается, граф до сих пор не знает про это похищение.
— Вы были там сами, у баронессы?
— Конечно.
— Как она держится? Как её разместили? Вы не делали ей больно?
— Столько вопросов. — Алдор улыбнулся одной стороной губ.
Вэллия смотрела на него. Сегодня он был совсем другим, холодным и официальным, будто вчерашней ночью к ней приходил совсем другой человек. Вчера им двигала безумная страсть, а сегодня — трезвый расчёт. Таким, сегодняшним, она его ещё знала, помнила, но вчера, вчера это было что-то новое.
Они молчали, глядя друг на друга. Видно, Вэллия уже готовилась ко сну, волосы её распущенными лежали на плечах. Анна и мальчики спали в соседней комнате, и здесь, сейчас, Вэллия была одна с этим человеком. Вспоминая его вчерашним, она могла ожидать чего угодно, если он набросится на неё, вряд ли она что-то успеет сделать.