Беркут
Шрифт:
— Спасибо тебе… — едва не плача сказала девушка, на прощание посмотрев на того, кто проявил к ней великодушие и сострадание. Один среди всех.
То был знаковый день в памяти каждого из этих бола.
Для Нарака тем, что он справедливо оправдал невиновную. Для Норы тем, как ее старый друг позволил себе слабость. Для Нильи тем, кого она хотела бы звать другом. А для Грима — первым в жизни голосом ангела. Красивым, чарующим. И невероятно горьким.
Зализывая раны
— Ай! Больно
Вампир поморщился своим смазливым лицом, недовольный столь бестактным отношением.
— Продолжишь дергаться — сам себя лечить будешь.
Девушка-врач, что прямо сейчас обрабатывала рану знаменитого Шарля Пьемонта, правда могла себе позволить быть с ним не столь почтительной. Благородное дело лекаря ценилось во все времена.
— Да хватит, Тита! Что ты как чужая?
— Знаешь, в первые раз двадцать видеться с тобой правда было интересно и занимательно. Но теперь я иногда втайне надеюсь, что тебе все же откусит голову какая-нибудь виверна.
Фамилия Айяр была ценна. Но не больше, чем памятью о прошлых временах. Если кто-то не мог работать — никто не обеспечивал таких бола, особенно за счет не ведающих об этом жителей. Раньше магические семьи и знатные дома аристократов владели землями, собирали дань… Ныне это попросту невозможно.
— Ха! Думаешь, я позволю какой-то виверне меня сожрать? Стоит мне укусить ее, и…
— Ты тут же отрастишь крылья, начнешь дышать огнем и прыгать, как кузнечик. Угадала?
— Ну, эм…
Горделивое выражение на лице Шарля исчезло, когда врач осадила вампира. Видимо, она уже не в первый раз слышит хвастовство неживого. Быть может, для города он — надежда и опора, но для нее — худший кошмар.
Благодаря своему исключительному таланту в медицине, девушка получила признание в министерстве здравоохранения. Даже до беременности она работала не так часто, будучи скорее консультантом по важным вопросам и тяжелым случаям. Но всякий раз, когда полевые врачи не справлялись своими силами или сомневались, видных персон незамедлительно отдавали ей на попечение.
Сейчас же, стоило всем узнать о ее положении, работы стало еще меньше. За такими редкими исключениями, как Шарль.
— Да, угадала, и что? Будто от этого я становлюсь менее сильным!
— Нет. Но менее внушительным — точно. А если вспомнить, сколько раз я уже такое слышала, догадайся, являешься ли ты, а моих глазах хоть немного представительным?
— Эй, чего ты так? Даже у меня нет столько шарма и обаяния — постоянно придумывать новые фразочки.
— Скорее мозгов, а не шарма… Всеотец, за что мне это наказание?..
Со вздохом обрезав нить, которой она шила рану, Тита убрала склянку с чесночным экстрактом, иглу, скальпель и прочие инструменты, что были использованы для обработки весьма обширных ранений вампира.
— Великий Шарль Пьемонт… когда после очередной волны ты придешь ко мне без ран — я поклонюсь тебе глубже, чем императору, не сомневайся!
На лице вампира расплылась самодовольная ухмылка.
— Что ж, если сама госпожа Айяр так говорит, то у меня
— Мечтай. Ты, конечно, силен один-на-один, но я по ранам вижу, что сражения против групп — не твой конек. Не говоря уже о том, что в больнице спорят на то, какое соотношение будет у твоих ран и ран Лимара. Открою секрет, обычно на пять у тебя приходится одна у ангела.
— Воргеновы когти! Так вот почему Лимар выглядит довольным каждый раз после битвы… Ну погоди, многорукий старикан, еще посмотрим, кто кого… Кстати, у тебя не осталось склянки-другой его крови?
Посмеявшись над наивностью вампира, врач покачала головой.
— Прости, не собираю таких коллекций. Есть смесь смывов с ран, кровь там тоже присутствует. Не желаете отведать?
Изобразив тошноту, Шарль недовольно поморщился.
— Не умеешь ты шутить. Тебе правда это кажется смешным?
— Всегда, — с улыбкой девушка принялась убираться в комнате, убирая инструменты в особый раствор, что разъедал плоть и кровь.
Такую жидкость можно было бы использовать в качестве оружия, но проблема в том, что создавать ее крайне затратно и трудно. Многие лекарственные и волшебные травы выращивались в особых теплицах, окруженные заботой и вниманием, чтобы вскоре беспомощно прыгнуть в котлы алхимических лабораторий и стать основой для зелий, растворов и смесей. А ради создания такого мощного и полезного вещества тратили весьма много всевозможных растений. Настолько, что попытки сделать рецепт более экономным до сих пор не прекращались.
— И это в мою сторону летят претензии по поводу повторений…
Вампир немного надулся, но не был слишком обижен. На вид ему не больше двадцати пяти, однако истинный возраст бола часто не соответствовал внешности, особенно, когда речь шла о не-людях. Его обаятельное лицо было покрыто царапинами, порезами и ожогами — но те уже обработаны и удивительно скоро стали заживать.
— Не обижайся, трупик. Даже у тебя иногда выходит шутить сносно. Пусть и редко, — Тита слегка посмеялась. На самом деле, смех не был частым гостем в столице. Лишь немногие могли позволить себе расслабиться настолько, чтобы забыть об ужасах, творящихся вокруг — но когда все время живешь в напряжении, порой его слишком сложно помнить.
— Ладно, я пойду. Пока, аристократочка, — Шарль ехидно послал девушке воздушный поцелуй и принялся уходить.
— Будешь продолжать — расскажу Мивесу. Ты знаешь, как он меня бережет, — сказала на прощание врач, отчего у нежити пробежал холодок по коже.
На выходе обладатель одной из немногих могучих реликвий в городе столкнулся со своим заклятым другом.
— Эй, Лимар! Бедствие помянешь, а оно у дверей… Как поживаешь?
Ангел был почти на две головы выше вампира весьма скромного роста. Руки он держал сложенными в разных позах: некоторые пары смыкались за спиной, некоторые — на груди. На лице воина отразилась какая-то эмоция. Возможно, положительная. Тот кивнул вампиру и отошел, дабы не загораживать выход наружу.