Беркут
Шрифт:
Еще выше, перед столом судьи располагались трибуны обвинителя и адвоката, а также места для свидетелей. Обе стороны были на одном уровне, что показывало их равенство перед государством и в глазах суда.
И конечно же, выше всех располагался сам судья. Ведающий правом, беспристрастный и независимый, он выносил вердикт, основываясь на многочисленных, и подчас неочевидных законах Империи.
Когда Нарак вошел, трибуна, с которой будут выступать участники процесса, еще пустовала — все они зайдут после приглашения судьи.
Стоило ангелу опустить
— «Да славится Империя Стратвар, идущая от имени Горваса Первого, процветающая и по сей день. Да славится его наследие и преумножается сквозь года. Да славится ее народ, единый и блаженный.»
Произнеся первую фразу всякого судьи голосом Норы, ангел продолжил:
— «Сегодня я, Нарак из рода Сат, судья на службе его величества императора Эйлунда Стратвара, под надзором всякого вольного гражданина буду вершить суд над Гримом Лавьеном. В вину ему вменяется нарушение закона „О пользовании продовольствием в условиях изоляции“, принятого Шарлем Стратваром в первом году Эпохи Конца, а именно неправомерное распределение пищи, отягощенное преступлением должностной инструкции. Прошу войти представителей обвинения и защиты.»
После этих слов в зал вошли двое людей, оба в желтых робах, сшитых по тому же принципу, что и одеяние Нарака, но в отличие от ангела, обручей те не носили. Поклонившись судье, а затем наблюдателям, они заняли свои места на трибуне.
— «Слово предоставляется подсудимому. Вы вольны не свидетельствовать против себя.»
Грим поднялся, как и всякий, кому давалось право голоса во время процесса.
— Уважаемый судья, представители сторон, наблюдатели. Я…
Немного поколебавшись и взглянув на мать, юноша проглотил свое недовольство, чтобы сделать так, как она велела.
— Я хотел бы заявить, что в моих поступках мной двигала исключительно личная мотивация, не связанная с профессиональной деятельностью. На этом все, благодарю за предоставленное слово.
— «Садитесь.»
По залу расползлись тихие перешептывания, которые столь тщательно скрывались, что даже сам Нарак их не слышал. Ведь если бы ушей многорукого коснулся хоть один голос, его обладатель тут же оказался бы под стражей. Среди ангелов чтились все законы без исключения, в том числе об уважении к суду.
После вступительного слова обвинителя и защитника в первую очередь был приглашен свидетелем Барк Нейворд. На его лице не пестрило обыкновенное самодовольства, сейчас он скорее излучал уверенность и даже поборничество справедливости.
— «Клянетесь ли вы, Барк Нейворд, пред лицом суда говорить лишь правду, не утаивая и не искажая ее в угоду себе иль другим?»
Ответ последовал чуть позже, чем надо было бы… В момент промедления на лице мужчины проскочило отвращение — не то к себе, не то к судье, и даже хорошо отрепетированный образ не сумел сдержать
— Клянусь.
Только после клятвы, что когда-то скреплялась магически, а ныне — одними словами, представители сторон стали задавать вопросы. Смысл работы каждого из них был не столько в том, чтобы склонять судью к своему мнению, но интерпретировать произошедшее с разных точек зрения. Взгляд вершителя правосудия должен был увидеть аспекты как очерняющие, так и очищающие имя преступника, дабы взвесить их и принять решение не личное, но от лица самой Империи. А уж как выходило на деле — другой вопрос.
Нейворд был покладист и спокоен. Он уже без криков и нападок рассказал все, что видел в тот день. Однако к некоторым вопросам со стороны защиты тот оказался неготов.
— Была ли Нилья Ифри первой в очереди на раздачу в тот день и в то время, когда вы заметили происшествие?
Мужчина не заострял на этом внимание, но вспомнил, как нетерпеливо ждал прямо позади девчонки, с голодом в глазах осматривая чан с супом. Сейчас же на его лице промелькнуло осознание, которое пыткий взгляд ангела не мог не заметить… Так что сразу после этого Барк гневно поджал губы.
— Да.
Судья Сат следил за каждым движением и словом всех, кто говорил в зале суда. Их мимика, жесты, тембр голоса, все это могло выдать в них лжецов, а могло подтвердить их показания. Не то, чтобы метод был очень надежен, однако против незнающих он всегда крайне эффективен.
Ангел углядел, что свидетель вспомнил ответ на вопрос. И если бы тот солгал, судья тут же отправил бы его в темницу.
— Пожалуйста, назовите точное время, в которое произошло происшествие.
На сей раз Нейворд крепко задумался и ответил, чуть пожав плечами.
— Я не уверен, уважаемый суд. Полагаю, что около двух часов дня.
Чуть кивнув, защитник едва заметно изменил тон голоса. Явно не нарочно.
— Опишите, пожалуйста, происходившее до происшествия. Как можно подробнее.
Многорукий судья недоуменно склонил голову, но не прервал представителя обвиняемого.
Барк не понимал, к чему все эти вопросы, однако отвечал честно. Он сказал, как стоял в очереди, как ожидал раздачи и как заметил странное поведение юноши-эльфа в момент ее начала.
И стоило человеку поведать про свое ожидание, на лице ангела отразилось, как в голове сошлись части пазла. В тот же момент Ауфиль тихо облегченно выдохнула, а кто-то из наблюдателей шумно затянул воздух носом, явно сдерживая злость, чтобы не оказаться за решеткой.
После еще одной серии уточняющих вопросов Нейворда отпустили… И пригласили Нилью.
Грим уже думал, что та не придет, и потому был грустнее обычного, но с ее появлением даже слегка оживился. Правда вид у девушки стал еще хуже, чем когда он пытался помочь ей едой — несколько ссадин, чуть красные и опухшие ладони, усталый взгляд. Однако, стоило ей увидеть парня, эльфийка украдкой улыбнулась ему. И этого хватило, чтобы юноша успокоился и оказался на седьмом небе от счастья.