Беркут
Шрифт:
На судебном заседании спустя еще два дня присутствовала вся семья Грима: и его рослый отец Дерек с тусклыми, мутными розовыми волосами и ядовито-зеленой кожей, и мать Ауфиль с ее прекрасной фиолетовой шевелюрой, так выделявшейся на фоне шоколадного тела со множеством шрамов, которые без доспехов были достаточно заметны, и младшая сестренка Байя. Для четырехлетней эльфийки она весьма среднего роста и сложения, а в целом примерно походила на шестилетнего человеческое дитя. За исключением приятного, цвета свежей листвы оттенка кожи и милых малиновых волос, которые она пока что отращивала, отчего те доходили ей до лопаток.
Не обошлось
Рядом со своим мужем стояла Дебра Нейворд. Для нее не было более странной пары, чем Барк — неясно, как вообще эта красавица вышла замуж за подобного человека, и все же факт оставался фактом. Ее ровное, изящное лицо обрамляли удивительно густые светлые волосы, ниспадавшие до плеч, а взор чарующих глаз янтарно-медового оранжевого цвета попросту завораживал. Казалось, сам Всеотец одарил ее своей милостью во всем, куда ни глянь. Разве что кожа ее была достаточно бледной, да худоба ее выглядела болезненно, но ни то, ни другое не умаляло общего очарования.
Подле женщины находился и молодой парень, Огуст Нейворд. Переняв от матери красоту, а от отца крепкое сложение, он, как и родители, был не особо высок. Карие глаза юноша немного опустил в пол, что придавало ему толику таинственности, но несмотря на весь его шарм почему-то парень вызывал смутное, немного отталкивающее ощущение. Возможно дело в странноватой позе — он вечно поворачивал туловище в сторону, складывая руки у живота и поджимая их к себе.
Все они встретились снаружи, еще до попадания в зал суда, что невероятно обрадовало засаленного низкорослого мужчину.
— Гляньте-ка, цветастая помощница пришла поддержать сынка-преступника. Мало бьешь ее, Дерек! — на лице Барка красовалась самодовольная ухмылка.
— Закрой рот, презренный. Ты не достоин даже смотреть на мою жену, — как ни странно, первым ответил именно Дерек, а не Ауфиль. Та уже было подалась вперед, чтобы припугнуть зазнавшегося Нейворда, но муж вполне резонно остановил ее.
— Хо-хо, вот те раз. Когда это ты стал таким смелым? Может в тот момент, когда твой пацан угодил за решетку?
— Повторяешься. Если хочется поглумиться, то делай это хотя бы не так банально.
От колких слов Дерека у Барка побагровело лицо, но его жена с безупречной очаровательной улыбкой, слегка прикрыв веки, взяла руку мужа в свою.
— Дорогой. Полно тебе. Ты, как всегда, бестактен. Неужели не ясно, что у них горе? Бедному мальчику грозит жуткое наказание… Подумать только, Грима отправят за стену… — голос Дебры был полон печали. Тяжело вздохнув, она продолжила, — Прошу, простите его. Он лишь израненная душа… Тебе ли, Ауфиль, про это не знать?
Взгляд женщины выражал сочувствие и тоску, но от него эльфийке хотелось только отвернуться. Слишком уж он был… натуральным. Сильнее, чем нужно.
— Ты права, Дебра, — не став продолжать, Ауфиль лишь погладила свою дочь по голове, пока та со смесью недовольства и боязливости смотрела на человеческое семейство.
Барк едва вновь не сморозил
Спустя каких-то полчаса после ссоры прибыл судья Сат. На самом деле, это наблюдатели пришли раньше времени, тогда как он явился точно в срок. Рядом с ним неизменно брела старушка-человек, мирно улыбаясь всем вокруг и распространяя спокойствие.
— Заходите-ка внутрь. Судья попросил усадить вас подальше от других наблюдателей, сами понимаете. А вы, мистер Нейворд, пойдемте. Все же вы свидетель.
Троица в лице ангела и двух людей удалилась в одну из дверей здания суда, принадлежащего министерству юстиции. Эльфы же и оставшаяся часть семейства главного свидетеля прошли на мраморные лавки через большие, массивные узорчатые двери. Почти все здание было сделано из белого мрамора. Он олицетворял в представлении архитектора чистоту и непредвзятость правосудия. Искусные ремесленники давних времен украсили стены цитатами из свода законов Империи Стратвар. Все надписи были исполнены вензелями, их дополняли иллюстрации, раскрывая глубину видения порядков государства творцами.
В каждом зале над столом судьи, возвышающимся выше всех прочих мест, была выбита фраза: «Закон Мудр ради Свободы по воле Судьбы». Давняя легенда дает начало этим словам, но предмет ее утрачен, ибо цветок, с ней связанный, ныне не показывается на глаза бола. Может алхимики или смотрители теплиц о ней слышали… но то — другая история.
В коротком предложении собрались самые важные аспекты, ради которых создавалась Империя. Слова Горваса Первого, могучего императора древности, легли в основу законодательства всех земель Обеллоса. А его потомки непрестанно улучшали их, чтобы не предать принципы и идею, коим следовал их великий прародитель.
И каждый в министерстве юстиции: от секретаря до судьи, от глашатая до законотворца считал эту фразу, высеченную в мраморе, своим кредо.
Судья Сат не был исключением. Конечно, ввиду особого происхождения одно из слов для него важнее прочих. И все же он не позволял личному пониманию миропорядка затмевать установленные правила Империи.
Облаченный в белую робу, с обручем из белого золота на голове, ангел с четырьмя руками вошел в священное место правосудия. Как всегда, в сопровождении своей помощницы и телохранителя. Одна из немногих в Велане, Нора знала язык жестов в совершенстве и обладала достаточной силой, чтобы оберегать Нарака.
При появлении руководителя процесса все присутствующие поднялись. В кандалах, на самом низком месте в зале, сидел на подобии стула Грим. Несмотря на заключение вид у него был весьма приличный, хотя и крайне удрученный — а вместе с тем и невыспанный. Под глазами у юноши проявились хорошо видные мешки, выдающие плохой сон — не то от волнения, не то от чего еще.
На ступень выше располагались скамьи наблюдателей. Почти каждый суд был открытым, чтобы никто не усомнился в его справедливости. А во времена Эпохи Конца многие приходили выпустить пар и насладиться вынесением приговора… Иногда даже в ущерб своей работе. Сегодня собрались и люди, подначенные зловредным Барком, и эльфы, что пришли поддержать юношу, и прохожий демон с весьма большим количеством глаз зашел внутрь, немного озираясь на выход и стражу.