Берлин: тайная война по обе стороны границы
Шрифт:
Место приобретения марок бдительно наблюдалось присутствующими. Ведь там появлялись новые маски.
Их нужно заранее оценить, как возможных конкурентов в смотре масок, и прикинуть свои шансы. Но это все мне объяснили позже.
Я направился в зал, но был остановлен тремя женщинами в масках — «дамами из гарема». Одна из них, взяв меня за рукав кителя, спросила:
— Это что у тебя, маскарадный костюм или служебный мундир? Если это маскарадный костюм, то ты сразу же должен надеть маску, врученную продавцом марок (я держал ее в руке), и ты будешь иметь колоссальный успех, так как до такого еще никто не додумался — нарядиться
После этих слов я с удовольствием засунул маску в карман.
— Это служебный мундир, а в мундирах маски носить не положено.
Собеседницы, удовлетворенные моим объяснением и тем, что я не являюсь им конкурентом по костюмам и маскам на карнавале, довольно бесцеремонно подтащили меня обратно к стойке и предложили обмыть наше знакомство. Разумеется, за мой счет. Я заказал три рюмки немецкого коньяка по 20 грамм (Normalglas), не забыв и себя. Мы выпили и направились в зал, в толпу гуляющих.
Дамы предложили мне в их компании роль шаха. Я не согласился, сославшись на форму. Тогда эта троица присвоили мне титул «начальника охраны шахского гарема». Делать нечего, приходилось подыгрывать.
Позиция новичка: я ничего не знаю, объясните мне, что это значит, — оказалась в информативном плане чрезвычайно выигрышной. Меня водили из зала в зал, показывали редкие по идее маски, спрашивали мнение. Помню, в этом многообразии масок меня поразила своим каким-то отталкивающим содержанием одна пара. Мужчина и женщина в длинных до пят ночных рубашках, в домашних шлепанцах.
Вот только что встали с кровати! В руках — стеклянные ночные горшки. В них налито пиво, по виду, через стекло, как моча. Они предлагают гуляющим маскам понюхать содержимое, те шарахаются. Еще чего не хватало — нюхать чужую мочу! Тогда владелец горшка сам понюхал, изобразив отвращение на лице. Крикнул после этого:
— Пить хочу! Дайте же мне пить!
Прикладывался к ночному горшку, делал несколько глотков со словами:
— О, как же это вкусно!
При виде этой сцены кругом визг, дикий восторг, хохот, крики:
— Пей больше!
Одна из сопровождающих меня дам из гарема включилась в игру, понюхала содержимое кружки, шепнула:
— Да у них же там пиво налито! Вот кто наверняка получит первый приз! Ну и молодцы!
Спросили меня, не хотел бы я отдать этой паре свою марку? Я ответил, что такие сцены не в моем вкусе! Вижу, ответ им не очень понравился.
Весь вечер я, естественно, с напряжением, ожидал появления нашей соратницы, стараясь быть повсюду на виду, чтобы ей было легче увидеть меня. Уже подумал, что может быть, что-то сорвалось, ведь она из другой части Берлина. Было около двух часов ночи, разгар гулянки. Организаторы уже обращались к присутствующим с призывом готовиться к смотру-параду масок. Во время танца с очередной партнершей, вдруг ощущаю сильнейший щипок в спину, с вывертом. Маска — автор этого покушения, решительно отбивает меня у партнерши. Такие ситуации уже не раз были в течение вечера, это было реакцией на мундир советского офицера. Обычно в таких случаях меня вкрадчиво спрашивали, нравится ли мне их маска, и не отдам ли я им свою марку. Подумал, что это очередная соискательница моей марки. Но никто меня так варварски еще не щипал! Слышу «ласковое» такое обращение:
— Где тебя, черт побери, носит?! Бегаю, весь вечер, как дура, по залам, ищу его! Чего ты связался
Ну наконец-то! Хоть не напрасна эта гулянка! Эта полуголая гвардия также усиленно добивалась от меня выдачи им марки. Я с удовольствием отдал марку нашей помощнице. Она провела меня в танце в конец большого зала и показала на ожидаемую нами исполнительницу американских планов. Это была внешне приятная женщина в зеленом бархатном платье. Она была тоже в маске, сидела на коленях у мужчины. Пора действовать! Мы попрощались. Нахожу взглядом среди гуляющих страховавших ситуацию сослуживцев, бывших, естественно, в штатском. Даю им знать о месте предполагаемого действия — запасной выход из клуба. Подхожу к маске в зеленом бархатном платье и приглашаю ее на танец. Она отказывается.
— Вы отказываете в приглашении офицеру советской армии?
Изобразил легкое недоумение слегка подвыпившего человека. Это было бы для нее внешне неприлично: люди в форме в Германии всегда были в почете. Да и окружающие стали оглядываться, кто это отказывает в приглашении офицеру? Она нехотя встала с колен мужчины, вышла из-за стола. Я боялся потерять эту маску в толпе, и мой взгляд был сосредоточен на ней. Мужчина, на которого я до этого даже не посмотрел, вдруг на русском языке, голосом сильно подвыпившего человека, заявил мне:
— Слушай, лейтенант! Я тоже советский офицер, ты что повел мою бабу?! Вот мои документы!
Он хотел предъявить мне свои документы, но никак не мог: руки сильно опьяневшего человека не попадали в карман. Оперработники, наблюдавшие эту сцену, прикинули, что это, видимо, и есть предполагавшаяся жертва покушения американской разведки.
Танцуя с женщиной в зеленом платье, я почувствовал в ней внутреннее напряжение. Она необычно пристально разглядывала меня в лицо через прорези маски. Мы благополучно протанцевали к запасному выходу, где нас уже поджидала группа поддержки.
На допросе после непродолжительного возмущения порядками, царящими в советском секторе, где порядочному человеку и отдохнуть спокойно не дают, где нет никакой свободы и прочее, выговорившись, маска повела себя на удивление благоразумно.
Она призналась, что прибыла из Западного Берлина по поручению американца. Изложила суть своей задачи. По поручению Курта Голлина, она должна была привезти в Западный Берлин, якобы к себе на квартиру, этого сильно подвыпившего советского офицера, ее знакомого. Офицер не знал, что она с Запада. Для реализации задания предполагалось сесть в городскую электричку, станция которой находилась рядом с местом проведения карнавала, и выйти на первой остановке, но уже в Западном Берлине. Это всего 30–35 минут езды. Там, на квартире, их и ожидал американец, некий разведчик Курт Голлин.
Она подробно сообщила места явок этого разведчика, где и когда она с ним познакомилась, его служебные телефоны для связи, дала его подробный словесный портрет.
Сомнений не было. Это был опять тот самый американский разведчик Курт Голлин, который организовал побег нашего солдата от памятника советским воинам в Тиргартене.
Но его план на этот раз сорвался. Мы выполнили свою задачу, предотвратили преступление. А намечавшейся жертвой американцев оказался офицер берлинского полка правительственной связи, дислоцировавшегося в районе Кепеник.