Берлинская тетрадь
Шрифт:
В эту ночь, пожалуй, никто не спал. Я сидел на наблюдательном пункте командующего 33-й армией генерал-полковника В. Д. Цветаева на самом берегу Одера. Впереди нас, в нескольких десятках метров, лежали в траншеях бойцы. После полуночи над одерской равниной спустился густой туман.
В начале шестого часа утра по реке донесся гул артиллерийской подготовки. Соседи начали бой. Вскоре и на нашем участке раздался грозный марш войны: заиграла советская артиллерия. Сквозь туман прорывались отблески разрывов за Одером. На протяжении многих десятков километров завязалось сражение, подлинно историческое
На том участке, где я находился, к восьми часам утра передовые подразделения прошли с боями три километра. Соседи докладывали, что они продвинулись уже на шесть километров.
Фронт прорыва расширялся и углублялся.
На пути к телеграфу я видел наши танковые колонны, готовые ринуться в прорыв, полки советской кавалерии.
После полудня стало известно, что дивизии, идущие прямо на Берлин, вырвались вперед и на подступах к Зееловским высотам пропустили через свои ряды колонны танков.
16 апреля 1945 года..
Штурм Зееловских высот
Десятки шоссейных, железных дорог и автострад ведут к Берлину с востока. Обсаженные то кленами, то вишнями, а то и березами, сбегаются они к окружной Берлинской автостраде и впадают в восточные пригороды германской столицы.
Теперь эти магистрали, будь то широкие асфальтовые и бетонные автострады или булыжные проселки,- все они залиты потоком Советских войск. По одним движутся тяжелые танки и пушки. По другим, молодецки сдвинув набекрень кубанки, едут конники. По всем дорогам катятся на запад десятки тысяч автомашин со снарядами, минами, патронами, тянутся обозы. Все это стремится за пехотой и вместе с нею — на запад.
Чем ближе громовые раскаты боя, напоминающие по «тембру» многодневное сражение на Курской дуге, тем труднее проехать вперед: все пути заняты колоннами войск и техникой.
Дороги испещрены следами ожесточенной битвы: изрыты воронками, пересечены траншеями и рвами, завалены обгоревшими остовами танков и машин. Над ними висит густая мгла — пыль и дым.
Воздух пропитан едким запахом гари. Кругом стоит беспрерывный гул орудий, рев самолетов, лязг гусениц. На лицах солдат, офицеров, генералов — слой черной копоти.
Путь на Берлин с востока пролегает через естественные препятствия — хребет Зееловских высот, речушки и каналы, через узкие дефиле естественных и искусственных озер. Населенные пункты приспособлены для круговой обороны. Мосты взорваны, дороги минированы. Не доверяя солдатам переднего края и не надеясь на прочность своих укреплений, немецкое командование приказало артиллеристам вести огонь не только по нашим наступающим войскам, но и по своей пехоте, если она дрогнет и начнет отступать.
Но все это не помогло.
Уже пали такие города-крепости, как Ври-цен, Зеелов, Мюнхаберг, Франкфурт-на-Одере, Ораниенбург. Советские танки под командованием прославленных полководцев-танкистов М. Е. Катукова и С. И. Богданова вырвались вперед на Штраусберг. Грохот орудий и даже лязг гусениц слышен в предместьях Берлина.
Пути наступления наших войск усеяны вражескими трупами. Навстречу плетутся колонны пленных, которые не захотели умирать за фюрера и сочли дальнейшую борьбу бессмысленной.
Мы
На этом участке мы встретили подполковника Наконечникова из штурмовой дивизии. Черный от пыли и гари, он стоял около подвижной радиостанции, наводя шестерки штурмовиков на цели. Посмотрев на эти высоты, он сказал:
— Для кино бы это снять, пусть посмотрели бы дети наши, какие рубежи брала советская пехота на пути к Берлину! Описать это трудно, надо показать.
Как описать, например, подвиг саперов, которые под орудийным огнем четырнадцать раз за одни сутки наводили мост через канал пятиметровой глубины с отвесными берегами… И победили. Мост был построен, по нему прошли танки и подавили своими гусеницами немецкие пушки, мешавшие саперам.
С каждым километром, приближающим наши войска к германской столице, возрастает натиск наступающих частей, окрыленных волей к победе.
20 апреля 1945 года..
Гром боя катится на Берлин
Чтобы перебраться на западный берег Одера в районе Кюстрина, нужно проехать по четырем мостам. Распадаясь на рукава, Одер здесь образует целую систему озер.
Надо бы, конечно, пленяться красотами весенней природы с яркой зеленью лесов и полей, с неумолчным гомоном птиц, домовито устраивающихся в густых зарослях ивняка. Но свое восхищение на переправах мы адресуем не красотам природы, а саперам и инженерным войскам. Это они под огнем противника в короткие сроки через все рукава разлившегося Одера построили десятки добротных мостов.
Если мы преклоняемся перед доблестью советского солдата, с гранатой в руках врывающегося во вражеские траншеи, вступающего в единоборство с немецким танком у самых стен Берлина, то не меньшую долю славы заслужили и эти труженики войны-саперы, понтонера, бойцы инженерных войск.
Великая сила уверенности в победе привела войска маршалов Г. К. Жукова, К. К. Рокоссовского, И. С. Конева к столице фашистской Германии.
Пожалуй, за всю войну я не видел такого подъема в войсках, какой царит здесь сейчас. Всеми руководит одно стремление: «Скорее в Берлин!» Берлин теперь уже близкая цель — у всех на устах.
По песчаным дорогам обширного леса пехотинцы и артиллеристы руками тянут пушки, приговаривая:
— Ну, ну, родимая, скорее доставай огоньком Берлин!
Мы обогнали вереницу гаубиц. Их буксировали тягачи. На стволах пушек надписи: «Вперед, на Берлин!», а на лафетах приклеены отпечатанные в типографии лозунги: «Дадим первыми выстрелы по Берлину!» Один штабной офицер, прочитав такой лозунг, сказал артиллеристам:
— Опоздали. Сегодня, двадцатого апреля, в тринадцать часов десять минут первыми по Берлину стреляли орудия четвертой батареи капитана Миркина из дивизиона майора Демидова, бригады полковника Писарева. Они отправили в Берлин пятьдесят снарядов.