Берсерк
Шрифт:
– По тропе? – зачем-то уточнил Годда.
«Взрослый мужик, а ведет себя иногда, как сущий ребенок!» - Олег не стал отвечать, просто кивнул и первым вступил на тропу.
Следующие полтора часа они шли через лес. Тропа несильно петляла и вела их в общем направлении на юго-запад. В двух местах они пересекли по деревянным мосткам ручьи или мелкие речки, а в одном – довольно глубокий, но узкий овраг. И где-то ближе к полудню вышли на опушку леса к нормальной нахоженной и наезженной дороге. Дорога вела общим направлением с северо-востока на юго-запад, и Олег решил, что южное направление предпочтительнее. Так подсказывала интуиция, и она его не подвела. Еще через час с небольшим, поднявшись на невысокий пологий холм, они увидели деревню, замок и городскую стену. Деревня лежала близ дороги, и вокруг нее, - куда
Было очевидно, что идти нужно по дороге, ведущей к городу, но, даже если бы они решили иначе, выбор из двух вариантов быстро исчез из рассмотрения, когда от замка в их сторону выехали несколько всадников.
– Стоим, ждем, - решил Олег, на всякий случай готовясь к бою.
– Как скажете, милорд. Как скажете…
Время тянулось медленно, всадники приближались, а Олег стоял на обочине дороги и набивал трубку. Он не помнил, курил ли в прежней жизни, но никаких неприятных ассоциаций мысли о табаке и никотине у него не вызывали. Эбур же, скажем так, не курил, а покуривал. В море трубка была одним из немногих способов отвлечься от рутины, обдумать, сосредоточившись, какой-либо вопрос, снять напряжение после боя или бури и, наконец, просто умерить боль. Для этой цели служила особая смесь табака и гашиша, но Эбур этим, вроде бы, не злоупотреблял. Курил всего несколько раз, когда оправлялся от своих многочисленных ранений перед путешествием на Органзу и во время пути. Сейчас же он набивал трубку обычной табачной смесью, и присматривался к всадникам. Их было трое. Двое мужчин в броне и женщина в белом плаще с капюшоном. Она сидела в мужском седле, что многое говорило о степени эмансипации местных женщин, во всяком случае, некоторых из них. Лица ее было не рассмотреть из-за того, как низко был опущен край капюшона, а фигуру скрывал просторный плащ. И, тем не менее, одного взгляда на всадницу было достаточно, чтобы понять, она молода и прекрасна. Как так, Олег не знал. Возможно, это открылась новая грань его магического таланта или обострилась и без того сильная интуиция. Оба варианта были приемлемы, но правилен ли хотя бы один, было неизвестно.
Наконец, всадники приблизились и остановились буквально в нескольких метрах от Олега и Годды.
– Вы пришли из каменного венца? – спросила женщина. Голос у нее оказался глубокий и очень чистый. Говорила она на горландском языке, ну или на английском, но с заметным акцентом. А словосочетание «каменный венец» она произнесла отчего-то на южном диалекте нордика, как «стинен крун»[1].
– Да, миледи, - ответил ей Олег на том же языке.
«Ну, как минимум, не будет трудностей перевода, а это уже кое-что».
– Я Фрейдис – Хранительница леса, - продолжила между тем женщина, тогда как мужчины по-прежнему хранили молчание. – Кто вы?
– Я Эбур Хродгейр ярл… по-вашему, наверное, граф Гундберн. А это, - жест в сторону Годды, - мой спутник Годда Дитвольф.
– У тебя странный говор, граф Гундберн. Откуда ты?
– Из Норланда, миледи Хранительница леса, мою родину еще называют Морскими землями.
– Олег решил до выяснения считать словосочетание «Хранительница леса» или фамилией или титулом. В любом случае, вежливость требовала не обращаться к женщине, тем более, к женщине, наделенной властью, просто по имени.
– Норланд… - повторила за ним женщина, никак не отреагировавшая на его обращение. – Ты тоже из Норланда, Годда Дитвольф?
– Я из королевства Альба, миледи, горландец, если вам что-нибудь говорит это название.
– У тебя другой говор, но ты хорошо владеешь нашим языком.
– Это мой родной язык, миледи, - добавил Годда. – Диалект, и в правду, другой, но я вас хорошо понимаю.
– Ты знаешь, как ходить через грань? – Вопрос ребром, но и не ответить никак нельзя.
– Знаю, миледи, - ответил Олег. – Но я сделал это впервые. И, упреждая ваш вопрос, это знание досталось
– Вы можете назвать его имя?
Хранить этот секрет не имело смысла. Все и так понятно, а что непонятно, то местные узнают от него позже по добру или по злу. Так что лучше было сразу «разоружиться перед партией», а не тянуть кота за хвост.
– Гилберт Сегрейв граф де Мёлан.
– Спасибо, что рассказали, милорд, - неожиданно поблагодарила его женщина, голос ее правда, не изменился, но слова говорили сами за себя. – Я принимаю ваш дар доверия, и прошу не стесняться, если вам понадобится ответная помощь. Я и мои сестры умеем быть благодарными. А теперь мои спутники отдадут вам своих лошадей, и мы поедем в замок, вам следует отдохнуть перед дальней дорогой…
Что ж, их путешествие, похоже, проходило по лучшему сценарию, чем можно было рассчитывать. Во всяком случае, никто их не пытается убить, и местные даже готовы оказать им свое гостеприимство. А дальше все просто. Язык есть, деньги есть и магия тоже при них с Годдой, так что проживут, как-нибудь, устроятся, пустят корни. Новая родина вряд ли сильно хуже прежней, где, на его счастье, у него не осталось никаких обязательств и привязанностей. Главное, чтобы никто не мешал, и все будет хорошо. Беспокоил немного лишь вопрос о том, куда их с Годдой собираются отправить. Однако, и тут все звучало логично. Замок на развилке дорог являлся всего лишь постом при кромлехе, известном здесь, как Корона Лесного Короля. И, похоже, у Фрейдис имелся некий талисман, или, лучше сказать, магический артефакт, который сигнализировал о том, что Граница нарушена. Об остальном можно было только гадать. Кто ходил через Границу? Как часто и каким образом? Бог весть, но пост-то при кромлехе являлся объективной реальностью, и Фрейдис точно знала, какие следует задавать вопросы.
«Так что будем наблюдать и думать, - решил Олег, садясь в седло. – Думать и наблюдать».
Между тем, дорога до замка не заняла много времени, а там им предложили комнаты для ночлега, - хотя спать было еще рано, - мыльню, чтобы смыть дорожную пыль, и плотный обед без особых изысков. К слову сказать, за столом Олег увидел, наконец, лицо Фрейдис – Хранительницы леса и был крайне удивлен, хотя и постарался скрыть это от сотрапезников. У Фрейдис было удлиненное овальное лицо со слишком правильными чертами, чтобы назвать ее красавицей, невозможного цвета, - индиговые, сиреневые или еще какие, - глаза, разрез которых был несколько непривычен, но по-своему красив и длинные золотистые волосы, заправленные за удлиненные остроконечные ушки. На левом был надет изумительной работы кафф[2] – серебряная змея с изумрудными глазами, обвивающая ушную раковину. А волосы на затылке были скреплены костяным гребнем.
«Эльфийка? – На самом деле Олег был поражен до глубины души, но, разумеется, держал лицо. – Это сон? Сказка? Небывальщина? Что?»
Но факт остается фактом, лишь у двоих сотрапезников Олега прослеживались в лице сходные «национальные» или лучше сказать расовые черты. Эльфами, если, конечно, это эльфы, были только Фрейдис и ее оруженосец Кандид. Парень, правда, носил за женщиной не меч или копье, а лук и колчан. И оба они, и оруженосец, и его «рыцарь» были высокие, стройные и белокожие блондины.
«Классика жанра, однако! Но у нас-то, в Норланде, таких не было, это я точно знаю!»
Нет, ну, может быть, где-то когда-то в том мире, откуда родом Олег, кто-то что-то такое придумал, и пошло-поехало. Но на самом-то деле никаких таких красавцев-эльфов в природе не существовало, да и в сказках они были другими, маленькими феями или что-то в этом роде. А вот на родине Эбура даже сказок таких не рассказывали. Но этот мир, похоже, разительно отличается от двух других. Впрочем, это все апропо[3], так сказать. Реплика в сторону, а обед прошел в благожелательной атмосфере, но без лишних разговоров. Как ни странно, их мало о чем спрашивали, удовольствовавшись лишь кратким изложением истории про предательство и побег, но и сами почти ничего не рассказывали, объяснив лишь, что их отправляют в столицу герцогства, а оттуда, скорее всего, уже морем их переправят в столицу королевства. В любом случае, или Санс, или Невер. Там им, а вернее, ему, имея в виду Олега, все объяснят.