Бешеные горы
Шрифт:
Загремели запоры, вошла давешняя четверка, щетинясь дулами автоматов. Один из них повесил фонарь над дверью, на минуту ослепив пленников, другой поставил на пол алюминиевую миску с едой и пластиковую бутылку с водой. Вели они себя бдительно. Никто оружия не опускал, на линию огня не заступал: сказывался большой опыт.
Бурый, лежавший на боку и следивший за ними из-под полуприкрытых век, отметил, что застать их врасплох с цепями на ногах практически невозможно.
Он покосился на Калмыка:
Калмык, щурясь на свет, весь напрягся, как для прыжка. Он сидел на краю нар, вцепившись в них руками, и поза его свидетельствовала о готовности броситься в атаку в любую секунду.
«Дурак, — подумал Глеб, — что он делает?»
Калмык бросил на него лихорадочный взгляд. Бурый качнул головой: остановись!
— Эй! — громко крикнул в этот миг один из охранников, тот самый бровастый носач, которого днем зацепил Калмык, — русская свинья! Бери, жри…
Он ногой толкнул миску, громко при этом заржав.
У Калмыка вздулись мышцы на плечах, он еле удерживался на месте. Хотя он не мог не видеть: до охранника три метра, а цепь была длиной только в два — до ямы, прикрытой фанерой и служившей парашей.
— Жри! — хохотал носатый охранник, скаля крупные белые зубы, особенно белые в густой черной бороде, обрамлявшей его смуглое лицо. — Ты, свинья!
— А ну перестань! — вдруг негромко, но отчетливо произнес Бурый.
Сейчас же внимание носатого переключилось на него.
— Шьто-о? — взвизгнул он.
— Что слышал, — сказал Бурый. — Уходи, ты мешаешь мне отдыхать.
Он правильно рассчитал. Его жизнь была дорога Мураду. Отсюда хорошая пища, чистая вода и относительно мягкие условие содержания. И он мог позволить себе диктовать условия — в известных пределах. Что и доказали последующие события.
— Ты! — взревел носатый. — Ты мне приказываешь?! Грязная собака…
Он уже поднял автомат, собираясь, должно быть, прошить наглеца очередью. Но тут ему резко что-то сказал один из охранников, его поддержал другой.
Носач, сведя в одну линию свои и без того сросшиеся брови, угрюмо их выслушал, плюнул на пол, в сторону Бурого, и быстро вышел вон.
Вслед за ним вышли другие охранники, забрав фонарь и тщательно заперев дверь.
Некоторое время пленники сидели молча, не видя друг друга в сгустившейся тьме. Бурый слышал только дыхание Калмыка, учащенное, как будто тот быстро взбежал на гору.
— Ты сильно рисковал, — заметил он вполголоса.
— Ты больше, — отозвался Калмык, звякнув цепью, как будто извинялся. — Зачем?
— А чтоб тебе веселей было, — сказал Бурый.
— Да уж, весело… — проговорил скрипучим голосом Калмык. — Дальше некуда.
Бурый повозился в темноте, сел на нары. Потом встал и начал ходить взад-вперед.
— Что ты делаешь? — спросил Калмык,
— Гуляю, — ответил Бурый.
Он в самом деле гулял: четыре шага в одну сторону, четыре в другую, — насколько позволяла цепь. И прислушивался к своему организму. Пока вроде ничего, ноги, во всяком случае, держат. И то неплохо.
— Отличное время для прогулки, — фыркнул Калмык.
— Главное, не мешает никто, — серьезно заметил Глеб.
— Гуляй не гуляй, дальше цепи не уйдешь.
Бурый помолчал, ритмично отмеряя шаги.
— Не пойму я тебя, Артур, — сказал он. — Вроде молодой, веселый, а ворчишь как дед.
— Потому что о завтрашнем дне думаю, — немедленно ответил Калмык.
— Завтрашний день не хуже и не лучше сегодняшнего, — возразил Глеб. — Как и любой другой день. А у тебя их будет много, этих дней, и запариваться по поводу одного из них я тебе не советую.
— Это потому что… — запальчиво начал Калмык.
— Не надо, Артур! — перебил Глеб. — Когда все закончится, тебе стыдно будет. Я знаю. Не надо.
Калмык замолчал, не подавая в темноте признаков жизни. Даже дыхания не было слышно, как будто он умер или улетучился сквозь стены.
Бурый еще какое-то время ходил взад-вперед, мерно позванивая цепью. В одну сторону он шел прямо на дверь, едва светившуюся узкими щелями и прорезью вверху, в другую — шагал прямо в темноту, до тех пор, пока не натянется цепь. Потом разворачивался и шел обратно. И думал. Думал, думал безостановочно.
Замок нет смысла ковырять дальше. Тут народ ушлый, они прекрасно знают, что пленники — все одинаковые, и первым делом будут стараться освободиться от цепи. Поэтому замки тут надежные, шпилькой или гвоздиком не откроешь. Значит, этот вариант отпадает. К тому же прозевали самое удобное время для нападения — ужин. Когда все охранники были вместе и всех их можно было разом положить в этом сарайчике.
Теперь об этом бесполезно и думать. Надо пробовать следующий вариант. А именно: тот, который изначально предлагал Калмык. Лучшего все равно нет. А тут процентов тридцать на успех все-таки имеется. Особенно если этот план несколько подкорректировать, с учетом полученного опыта.
— Артур, — остановившись посреди камеры, сказал Глеб, — начинаем работать.
В темноте звякнула цепь Калмыка.
— То есть? — спросил он тихо.
— То и есть! — весело сказал Бурый. — Твой вариант. Только с моим сценарием.
— Не понял…
— Сейчас поймешь.
Глеб подробно объяснил Калмыку, что он задумал. Тот слушал вначале молча, затем постепенно тоже начал подавать голос.
Заканчивали обсуждение они уже вместе, тщательно распределяя роли и порядок действий.