Бешеный куш
Шрифт:
Держа пистолет двумя руками, она после одного из самых страшных ударов повернулась к Чике. Увидев его изумленное лицо, начала стрелять. После первых трех выстрелов Чика, резко согнувшись, схватился руками за грудь. После следующего выстрела упал. Но она не могла уже остановиться, она продолжала стрелять в Чику, стоя на одном колене, пока не выпустила в него всю обойму.
Щелкнув несколько раз курком вхолостую, отбросила пистолет.
В воздухе стоял крик ворон, вспугнутых выстрелами.
Она не знала, сколько простояла
Наконец, осознав вдруг, что все кончено, огляделась.
Место, где она находилась, было тихим. За ней на дороге, просвечивая красным и зеленым сквозь заросли, стояли «Файрберд» и «Тойота». Дорогу окружали редкие деревья и густой кустарник. Земля между деревьями и кустарником была влажной, местами это была просто грязная жижа, смешавшаяся с полусгнившими листьями.
Чика лежал ничком, повернув голову так, что она видела только его затылок. Она долго не решалась дотронуться до него. Наконец, осторожно прикоснувшись к плечу, по движению среагировавшего на ее прикосновение тела поняла: он мертв. Подумала: она должна взять у него чек, который ему выписала. Обязательно должна. И тут же поняла: сейчас ее вырвет.
Встав, перевернула Чику на спину. И почувствовала: ее выворачивает наизнанку. Отошла к ближайшему дереву.
После того как все, что было у нее в желудке, вылилось наружу, обдавая вонью ее ноздри и рот, она почувствовала облегчение. Вытерла рот платком, вернулась к лежащему на спине Чике.
Она смотрела на его лицо, на полуоткрытый рот, на закатившиеся под лоб глаза и вдруг поняла: ей сейчас хочется бежать, бежать куда угодно, бежать на край света, бежать изо всех сил, только бы не видеть это безжизненное лицо.
Усилием воли заставила себя сесть на корточки и отогнуть полу кожаной куртки. Она помнила, куда он положил чек, вот в этот карман. Сунув руку в карман, взяла чек, переложила его в карман своей куртки. В другом кармане лежал сверток с «ПСМ» и глушителем, она взяла этот сверток. Оглядевшись, увидела валяющийся на земле «байярд». Подняла его, сунула в карман.
Встала, прошла сквозь кусты — и села в «Тойоту».
Она точно знала, что сейчас ни в коем случае не должна разворачиваться назад и выезжать на дорогу, ведущую от Архангельского к Волоколамскому шоссе. Суббота, разгар дня, рядом ресторан, в котором всегда сидит множество людей, знающих Чику. Его наверняка рано или поздно найдут, и, если хоть кто-то из его знакомых поймет, что Чику убила она, — ей конец.
Посидев, решила: она поедет не в Москву, а от Москвы. Сначала просто поедет прямо, по этой узкой дороге, ведущей неизвестно куда.
Потянулась, чтобы надежней закрыть дверь, и вдруг ощутила боль в нескольких местах. Болели грудь, ребра, живот, болели все места, куда ее бил Чика. Покосилась в зеркало — на ее лице красовались два огромных синяка. Приблизившись к зеркалу вплотную,
Нет, с такими синяками показаться где-то, да и просто выйти из машины, она не сможет.
Сжала зубы: сейчас она не должна думать об этом. Она должна думать о том, чтобы как можно скорей отсюда выбраться.
Подав машину чуть назад, обогнула «Файрберд» — и на малой скорости двинулась вперед.
Асфальтовая дорога, а точнее, просто положенный кое-как на землю асфальт, по которому она вела «Тойоту», вскоре вывел ее на развилку.
Притормозив, осмотрелась. Далеко справа виднелась металлическая ограда, за которой стояло трехэтажное кирпичное здание. Нет, туда она не поедет, там могут быть люди. Она поедет по дороге, ведущей влево, сразу же теряющейся среди редких деревьев.
Она так и сделала и через несколько минут с ужасом поняла: она выехала к ресторану «Архангельское». Сейчас она находилась точно у задней стены ресторана.
Несколько секунд вглядывалась, пытаясь понять, есть ли там кто-то. С облегчением вздохнула: кажется, людей там не было.
Развернувшись, поехала в обратную сторону. У развилки ей ничего не оставалось, как направить машину к трехэтажному зданию.
Здание оказалось школой, сейчас, в субботу, в ней не было ни души. Объехав школу, она оказалась на пустыре. Вдали за пустырем тянулся забор, из-за которого торчали вверх детали автокранов и экскаваторов. За забором слышался шум ехавших в обе стороны машин.
Направила «Тойоту» туда на самой малой скорости, пересекла пустырь. Обогнула забор и увидела: перед ней в обе стороны тянется двухрядное шоссе.
Выехав на шоссе, по которому в основном шли грузовики, двинулась наугад, не представляя, в какую сторону едет.
В конце концов двухрядное шоссе влилось в четырехрядное. Вскоре ей повезло, на одном из указателей, мелькнувших мимо, она прочла, что шоссе ведет в сторону Истры.
Доехав до Истры, свернула к водохранилищу. Дорога шла вдоль берега, мимо проносились пустые пляжи, лодочные станции, на которых не было видно ни одного человека, спортивные площадки, покрытые палой листвой и снежными заплатами.
Свернув к одному из пансионатов, увидела у самой воды одноэтажное здание с надписью «Кафе „Причал“» и затормозила.
Она знала это кафе. Судя по нескольким машинам, стоящим рядом, сейчас там были люди.
Ее вдруг охватило отчаяние. Она чувствовала себя беспомощной, бессильной, никому не нужной. Она сидела, молча слизывая слезы и боясь посмотреть в зеркало. Впрочем, она и так отлично представляла себе свое лицо, покрытое страшными черно-желтыми синяками.
Заходить в это кафе она, конечно, не собиралась. Просто она убеждала себя, что ей нужно сейчас посидеть где-то, все равно где, и подумать, что делать дальше.