Бесконечное лето: Город в заливе
Шрифт:
«Не обязательно, — вмешалась в мысли Ленка. — Когда мы первый раз работали в Роанапуре, с тем толстым — Поу, кажется — я сидела с винтовкой позади тебя на крыше, и ты меня не видел. А общались все равно без проблем. Думаю, дело просто в расстоянии.»
«Скорее всего, так и есть, Синяя Птица», — солидно подумал я, работая ластами. В этот раз Датч высадил нас далековато от точки, плыть приходилось дольше и головой вертеть активнее. Ничего, я все равно второй раз в жизни практикую спуск в гидрокостюме, мне тут все интересно.
«Как думаешь, то, что мы вчера тут устроили — это было на самом деле, или просто привиделось, а в реальности посторонние люди увидели бы совсем другое?»
Хороший вопрос, я и сам им задавался.
«Да бог его знает, Лен, — я завозился с фонарем, потому что вокруг медленно темнело, мы опустились уже почти на рабочую глубину. — Я вообще слабо помню происходящее, и, честно сказать, даже не горю желанием вспоминать. Гордиться теми методами, что нам пришлось использовать, тоже не получается — главное, что выполнили задуманное, и все, конец истории».
«Это правда, но… мне кое-что пришло в голову. Диэтиламид ди-лизергиновой кислоты — он же ЛСД, который мы вчера приняли — оказывает пока не до конца документированное воздействие на человеческую психику. С другой стороны, кортексифан в наших настоящих телах позволяет менять реальность по своему желанию, понимаешь? Из-за наркотиков мы видим мир неадекватно, и бессознательно приводим его в соответствие с этим видением.»
«Хочешь сказать, мы вчера материализовали наркоманские глюки в реальном мире? Роскошно. Получается, даже слова не нужны, достаточно одних ощущений».
Ленка застенчиво кивнула — я этого не увидел в водяной полутьме, но почувствовал.
«Так мне кажется. И у меня тогда еще один вопрос, ладно?»
«Лен, ну что за скромность? Я не командир, ты не подчиненная — просто излагай свой поток сознания, а я, если захочу вмешаться, подам знак. Ты его сразу увидишь, это будет выглядеть как эпилептический припадок средней мощности. Словом, жги.»
«В общем, я думаю, он у всех девочек присутствует, только они не говорят, — Ленка сделала паузу. — По разным причинам.»
О господи, если сейчас окажется, что и она всегда испытывала ко мне самые нежные чувства, но тщательно это скрывала, будет очень неловко. Приятно, наверное, но неловко. Настоящий, с иголочки, любовный квадрат — Малевич бы мной гордился. И взял бы в ученики, по всей видимости.
«В море?»
«Да нет, вообще здесь — в Таиланде, в Роанапуре… Сначала мне казалось, что это просто веселое путешествие, как тогда в Барселоне, Амстердаме, и так далее. Но теперь я думаю, что у тебя есть четкий план, и ты действуешь по нему. Если это так, то я бы хотела его узнать.»
Я вздохнул, долго, картинно, чтобы она прочувствовала всю глубину моей задумчивости. А еще чтобы придумать подходящий ответ.
«Знаешь что… Ты чуть раньше сказала, что этот вопрос интересует всех девчонок — так что давай мы сперва, подобно Гарри Гудини, выберемся из этих зловещих глубин, кишащих опасностями, столь чудовищными, что людские языки даже не придумали для их обозначения подходящих слов. А уже после этого героического подвига, который наверняка войдет в эпос многих стран — в первую очередь, конечно, Таиланда и Чукотки — я расскажу нашу диспозицию всем и сразу. Потому что, ты совершенно права, уже давно пробил тот час».
«Хорошо, — покладисто отозвалась Лена. Никакой критики, как я уже говорил, просто безусловное согласие и демонстрация доверия. Люблю это в ней. — Кстати, мы, думаю, почти на месте.»
Широкие лучи фонарей скрестились на лежащей на дне темной угловатой массе — мы добрались до корабля. Ух, какой огромный! Пятиэтажный дом, как минимум — а может, и больше, это же он сейчас разрушенный лежит, а как, наверное, рассекал в свое время по сверкающим волнам! По обоим бортам сияли начищенные пушки, широченные паруса раздувал ветер, и на мачтах развевались красно-белые флаги Ост-Индской компании… А теперь он лежит бесформенной грудой, покрытой кораллами и ракушками гнилой древесины на морском дне, и любопытные человечки в который уже раз норовят забраться к нему в брюхо…
Правда, в брюхо мы пока не собирались, нам бы осмотреть его в общих чертах и подтвердить, что это именно искомое судно — «Лэнтем», кажется, его Датч называл, британский торговец, водоизмещение около шестисот тонн.
Мы медленно, подсвечивая себе фонарями, оплыли место кораблекрушения. Обычно в таких местах очень бурно резвятся всякие морские обитатели, для них этот корабль — и не корабль вовсе, а огромная пещера, где есть множество входов и выходов, и можно с немалым комфортом жить. Здесь почему-то такого не было.
Да и с самим корпусом дело обстояло как-то странно. Я сначала не мог понять, в чем было дело, а потом сообразил — слишком велик. Это было настолько очевидно и заметно с первого взгляда, что мозг упорно не желал ее видеть и осознавать. Корабль был огромен, и это было неправильно.
«Вот что, — просигналил я. — Я к носу, постараюсь оттереть название, чтобы быть уверенным, что здесь нет ошибки. А ты осторожненько нырни внутрь — живность там вроде бы отсутствует, так что опасности, думаю, нет. Все понятно? Не боишься?»