Бесконечное лето: Город в заливе
Шрифт:
— Какое маленькое! — обрадовался Ружичка, скользя по покрытому ковриком полу. Бенни заметил странное: парень совсем не шевелил ногами, но какая-то сила все равно перемещала его в нужном направлении. — Я бы, по чести говоря, вообще почти не заметил рубку, несколько раз промахнулся мимо, но потом образумился, дал поручение глазам — и эти зоркие бестии на раз ее вычислили!
Он коротко засмеялся лязгающим, чужим смехом.
— Кстати, «штурвал» — это ведь из голландского, где оно как раз и означает «рулевое колесо».
— Думаю, ты прав, — ровным голосом сообщил Датч. — Голландцы в свое время очень много вложили в мореплавание, и не меньше от него получили, возьми вот хоть Нью-Йорк, бывший Нью-Амстердам, столицу Новых Нидерландов. Глупец Стейвесант когда-то своими действиями практически отдал весь регион англичанам, и пошло-поехало, но это уже совершенно другая история… А зачем тебе штурвал?
— Имею острое желание его вертеть, — сообщил Ружичка и вправду повернул колесо на несколько градусов влево. — Видите ли, снаружи эти грубые наемники решили, по всей вероятности, что мы им уже не очень нужны живыми, поэтому обстреливают катер из гранатометов. В данный момент в сторону рубки несется примерно две гранаты, а еще одна — или две, я не рассмотрел — идут чуть ниже и уже приближаются к машинному отделению. Если попадут, может случиться нехорошее, думаю, вы все согласитесь.
— Так что ж ты стоишь, черт возьми! — взбеленился Бенни и сам рванул к командирскому креслу, но Датч его придержал. Ружичка помотал головой.
— Там снаружи интересная штука происходит, забавно смотреть… и вода и воздух одновременно решили, что их плотность куда выше, чем икс на квадратный сантиметр… или кубический? в общем, не помню, но они сейчас сделались сильно плотнее, чем были раньше, поэтому гранаты едва-едва летят — публика поголовно в восторге, многие не могут сдержать крики удивления.
Он задумчиво повернул штурвал.
— На четыре, так считаю, — сообщил он. — Правда, с математикой у меня в школе все было… где-то между двойкой… и минус двойкой. Ну, давайте сделаем скидку на этот печальный факт и повернем на пять делений. И обороты чуточку увеличим, вот как-то так примерно.
— Что-то не слышно ничего, — заметил Датч, прислушиваясь к тому, что творилось снаружи. Качка и правда не чувствовалась, да и инерция от резкого поворота тоже не ощущалась, они будто стояли на якоре в полный штиль, что здорово контрастировало с несущимися на них волнами, видимыми через передние окна. От такого несоответствия быстро начинали болеть глаза и кружиться голова, да еще где-то в отдалении послышался вдруг протяжный рокот, как от приближающегося поезда метро на выходе из тоннеля, и еще шум, как от сильного прибоя или водопада.
— Так плотность же, — пояснил парень. — Плывем как по сметане. Жирной такой, в которой ложка стоит, чего уж о катере-то. Но ничего, это сейчас пройдет. Аллонс-и!
— Хорошо идет, ровно! — весело воскликнул Ружичка и внимательно поглядел вперед, по курсу. — Немного раздражает, правда, только эта скала прямо перед нами. Быстро приближается, чертяка. Как считаете, кто отвернет первым?
— Ты что делаешь? — балансируя как акробат, Бенни попытался подобраться к безумному рулевому. — Не вывернем же!
— Вы-ы-вернем! — скалясь в мертвой застывшей улыбке, парень вцепился в штурвал. — Мы народ не гордый, нам сейчас главное — молодецкую удаль показать!
Поднимая облака брызг, сверкавших серебром, катер осадил прямо перед нежданно выросшей из морской тьмы массой. Это была высокая, угловатая какая-то, выступавшая из черного моря скала, в двадцать раз выше колокольни и раз в девяносто семь длинней их несчастного катера, и потоки воды еще лениво стекали с острых каменных склонов. Вражеского судна было пока не видать — потерялось как-то в происходящем безумии.
Ружичка порывисто бросил штурвал, и не глядя — когда только наловчился — перемахнул тумблер режима хода из положения «самый полный» в «средний вперед». Катер понимающе провернул двигателями и сменил надсадный вой, от которого потрескивали стекла, на размеренное довольное похрюкивание.
— Что ж, можно помолиться, если среди вас имеются верующие — да и баиньки, — объявил он. — Сделали все что могли, спасибо за ценную помощь и поддержку. Теперь настало наше время.
— В каком смысле… баиньки? — даже немного растерялся Бенни. Магнитофон, последние несколько минут подающий о себе вести только неразборчивым шипением и хрипом, наконец щелкнул и заткнулся. — Мы тут болтаемся посреди настоящего «шторма столетия», за нами вовсю гонятся вражьи катера, стреляя из гранатометов, наверху творится черт знает что — а мы что же? Отойти в сторонку? И кстати, что это за риф такой, прямо по курсу? На картах его, насколько помню, нет.
— Отвечаю на все вопросы сразу: в прямом смысле — поскольку ваша помощь и участие, которые в другой момент я принял бы с благодарностью, сейчас не требуются. А скала эта, которая, как ты метко заметил, не числится ни на каких картах — это мой личный, глубоко интимный подарок дорогим товарищам пиратам. Но не последний, прошу обратить внимание.
Он отвернулся от штурвала и снова как-то плавно перетек к двери.
— Вы это… на всякий случай говорю — позаботьтесь о Реви, она все-таки хорошая девчонка, хоть и грубоватая местами. И душевно вас прошу — смените Рока, в конце концов, он рядом с ней уже чуть не сутки безвылазно сидит. Страдает, бедолага.