Бесконечное лето: Второй шанс
Шрифт:
— Хочу, очень хочу! — перебил я её. — Но…
И тут что-то в моём сознании переключилось. Я отбросил всю логику и связность того, что собирался объяснять и начал с главного:
— Меня волнует Лена.
— А что с ней может случиться? — в голосе Два Че слышались раздражение, разочарование и… нотки ревности?
— Я её боюсь, — честно признался я.
Тут Два Че споткнулась на ровном месте и мне пришлось её ловить. В результате мы стояли лицом к лицу, я держал её за талию, а она положила здоровую руку мне на плечо.
— Это шиза, круче чем у Шурика. Но ты колдун и сейчас говоришь
В ответ я кивнул и спросил:
— Где бы посидеть, чтобы никто не мешался?
— А пошли на лодочную станцию!
Услышав это я вздрогнул. Алиса рассмеялась:
— Да брось ты! Всё уже прошло. А там действительно здорово.
Я слегка наклонился к ней и коснулся губ. Она ответила и это было совсем не так, как после карточного турнира.
И вот мы сидим в тени на дебаркадере, свесив ноги в воду. Тень здесь будет всю вторую половину дня, а конкретно эта сторона пристани повёрнута так, что вся суета лодочной станции и пионерского лагеря осталась за спиной и нас окружает тишина и покой.
— Ну и? — настойчиво вопрошает Два Че. — Я понимаю, Лена не сахар, но не настолько же!
— Ещё хуже, — говорю я. — Ты уже поняла, что "Совёнок" это не нормальный пионерский лагерь?
— Да уж! Колдуны всякие, тайные общества, инопланетяне… Не удивлюсь если мы вообще не на Земле…
— На Земле, не волнуйся. Только от этой Земли существует один только этот "Совёнок"…
— То есть как?!!!
— Потом объясню. Сейчас важно другое. Я боюсь за тебя.
— А я-то тут при чём? И какое это вообще имеет отношение к Ленке?
— Здесь действуют очень могущественные силы. И одной из этих сил необходимо взять меня под контроль. А Лена — инструмент этой силы.
— Короче, она сейчас из кожи вон полезет, чтобы отбить тебя у меня. Но ведь тут всё зависит от тебя, не так ли?
— А знаешь какой самый надёжный способ отбить парня у лучшей подруги? Утешать этого самого парня на похоронах этой самой подруги.
— Ленка? Нет! Она…
— Даже в нормальных условиях я бы за неё не поручился. А здесь всё совсем ненормальное.
— Ну хорошо. И что же делать?
— Во-первых, будь очень осторожна. Во-вторых, постарайся больше не злить Лену…
— Щаз! Если она себе что-то втемяшила, то будет за тобой по пятам ходить, над душой стоять, но проследит, чтобы я сделала по её. Нет, тут можно только отшить, резко и грубо. Пообижается сколько-то, и успокоится.
— Это было бы в нормальных условиях, а здесь…
— Все не нормально, я понимаю.
— Вот если бы как-то заставить её подумать, что я не тот кто ей нужен…
— Даже не думай! — сказала Два Че очень резко.
— О чём? — удивился я.
— Ты понял. О том, о чём говорили утром.
— Я даже и не думал! — возмутился я совершенно искренне.
— А ну ка, посмотри мне в глаза!
— Я тебе обещал, — ответил я очень серьёзно. — Но если ты мне не веришь, то знай, если я применю это заклинание, эта сила побеждает. Хотя бы потому, что в конечном итоге получится то, что я видел в своём видении.
Алиса сначала потупилась, потом встряхнулась и решительно заявила:
— Я тебе верю! Но и ты поверь мне. Я поняла всё что
— Хорошо, но я всё равно буду рядом и буду приглядывать. Страховать тебя на всякий случай.
На этом нас ловит Виола и пинками выпроваживает на солнышко, напутствуя рассуждениями о малолетних обормотах, которые даже в жаркий день найдут где простудиться. Ну, на солнышко, так на солнышко. Заходим ко мне, где я беру бумагу с карандашами и возвращаемся на лодочную станцию. Я до ужина рисую, а Два Че молча сидит рядом и наблюдает за этим процессом. Идиллия. Интересно, а она согласится позировать мне в образе нимфы?
Ближе к ужину к нам припрыгивает Пакость. Какое-то время она наблюдает, как я рисую, но ей это быстро надоедает и она начинает вываливать нам лагерные новости. Оказывается, пока мы тут предавались безделью, Лена развила бурную деятельность. Она успела перегрызться с Мико, с вожатой и даже со Славяной. Но в последнем эпизоде получила такой отлуп, что птичкой улетела в библиотеку, где Женя её утешает. А ещё, оказывается, всю вторую половину дня девочки таскали какие-то мешки. Значит торт таки будет. Таки надо держать Пакость на коротком поводке. Не хочу чтобы её наказывали. Ибо что-то подсказывает мне, что награда за правильное поведение исправит её намного лучше, чем самое суровое наказание.
Подходим к столовой. На ближних подступах из засады выскакивает Лена и вцепляется в Алису как клещ в… нежную кожу. У врат Рая, в смысле, столовой, неусыпным стражем стоит Ольга Дмитриевна. Она смотрит на нас укоризненным взором, но поделать ничего не может и мы свободно вступаем в этот храм общественного питания, находящийся под временным управлением мастеров Дворца Сияющего Принца.
На ужин дают треску, запечённую каким-то хитрым способом, к ней прилагается варёная картошка и слегка обжаренные листья шпината. И всё это полито ароматным таким подсолнечным маслом. На какое-то время забываю обо всём окружающем. Алиса и рада бы присоединиться ко мне, но у Лены совсем другие планы. Она сейчас необычайно вежливая, покладистая и претендует на всё внимание подруги. Два Че это несказанно злит и она довольно быстро тявкает "подруге": "Дай поесть-то!". Нурглитка несказанно обижена и обескуражена — как же! Общению с Ней предпочли какую-то рыбу с картошкой — но быстро глотает обиду и позволяет себе только нейтральный вопрос:
— Ты же всегда не могла терпеть рыбу! Что случилось-то?
— Не знаю… Но здесь как-то так готовят…
Угу. Знали бы вы, кто здесь готовит… Думаю, они и простое пюре могут сделать так, что на него подсядешь как на наркотик. Но Лене это, кажется, всё равно и она равнодушно пожимает плечами:
— По мне так рыба, как рыба.
На этом даже Пакость слегка подавилась. А я вот совсем не удивлён: нурглиты, они такие нурглиты! Их мирскими радостями не заманить! Долг, Порядок, Превозмогание и Жертва — вот смысл их существования. Существования, ибо нельзя ЭТО жизнью назвать. Алиса, кстати, воспринимает слова "подруги" абсолютно равнодушно, видать привыкла. Сама же Лена после этой перепалки затихла на время и мы можем спокойно наслаждаться ужином. А я, презрев все соображения конспирации, наклоняюсь к Алисе и тихо говорю: