Бесконечность любви, бесконечность печали

Батракова Наталья Николаевна

Считая дочь в этом плане бестолковой, поисками жениха Людмила Семеновна занялась сама. Искала долго и усердно, присма­тривалась к окружению, к отпрыскам достигших чего-то в жизни коллег и приятелей. Подходящая кандидатура никак не подвора­чивалась: кто-то уже женат, у кого-то характер не приведи боже, а другие, наоборот, слишком инфантильны, шага не сделают без родительской подсказки.

Таких она даже не рассматривала. По ее разумению, мужем до­чери должен быть только человек самостоятельный, достигший определенного статуса и материального положения. Такой и жену будет держать в кулаке, но при этом холить и лелеять, и тещу ува­жать. Потому она смотрела

сквозь пальцы на легкомысленное по­ведение дочери, на ее ночные клубы, вечеринки. Пусть порезвит­ся. Выйдет замуж - Людмила Семеновна ее за порог не выпустит без супруга.

Но достойные претенденты, как назло, на горизонте все не по­являлись. Балай уже стала нервничать и вдруг совершенно слу­чайно выяснила: ее непутевая дочь сама нашла отличного жениха. Материально обеспечен, имеет свой бизнес, входящий в сферу ее деятельности, интеллигентен, хорош собой, что, в общем-то, не столь важно. Главное - характер, а там - кремень! Уж в чем-чем, а в этом нельзя усомниться, достаточно было услышать фамилию Ладышев.

Признаться, первоначально эта фамилия вызвала у Людмилы Семеновны противоречивые чувства: с одной стороны, в памяти всплыл профессор, попивший немало ее кровушки, с другой - его сын поможет реализовать планы Балай, обеспечить ее дочери светлое будущее. Поразмыслив, она решила: не стоит оглядывать- ся на дела минувших дней, тем более что профессор, как говорит- ( я, канул в Лету. Она ему отомстила, и пора забыть.

Вавесив все «за» и «против», Балай решила действовать. По­началу осторожно - надо понять, чем дышит профессорский от­прыск, что ему известно о прошлом, имеет ли покровителей в ее ведомстве. Пригласила его к себе в кабинет как бы для делового разговоора, хотя на самом деле хотела узнать поближе. Объект ей пришелся по вкусу: немногословный, учтивый, осторожный. На­мекнула, что знакомство с ней может быть ему весьма полезным. И вскоре это доказала. Помогла по мелочи, но младший Ладышев все понял правильно и, как полагается в таких случаях, отблагода­рил. Тихо, без лишних слов. С ним можно иметь дело.

Осенью, по ее понятиям, подоспело время перейти ко второму этапу сближения - объяснить Вадиму, что кроме деловых интересов их связывает нечто большее и для будущего зятя она может стать незаменимой не только в семье. Но сначала следовало рас­крыть карты перед дочерью и включить ее в игру.

И тут случился первый облом - Кира заартачилась. Ей, видите ли, с ним неинтересно. Случайное знакомство, не любит она его, и точка. Услышав такое, Людмила Семеновна вскипела: да кто ее спрашивает, любит или нет, если думать надо о своем благополу­чии? Она что, до сих пор верит, будто браки совершаются на не­бесах? Да если бы Людмила Семеновна, набравшись терпения, не окучивала долгие годы ее папочку, то до сих пор прозябала бы в захудалой районной больничке, куда ее распределили! Кандида­туру потенциального мужа она выбирала долго и наверняка. Не поддалась чарам однокурсника, получившего такое же распреде­ление, какое светило и ей. Лишь на последнем году учебы завязала знакомство с молодым профсоюзным лидером крупного предпри­ятия. В советские времена профсоюзы считались Клондайком для избранных - тут тебе и путевки, и дефицитные товары! Правдами и неправдами втерлась в доверие, отсеивая конкуренток, перио­дически и в постель ложилась. Зато вскоре он помог перераспре­делиться в ведомственную поликлинику!

И пусть еще пять лет водил ее за нос, Людмила Семеновна сво­его добилась - и замуж вышла, и ее, Киру, родила. И да, не любя! Все и дальше могло быть замечательно, если бы Терентьев

не ока­зался принципиально честным идиотом: квартиру получил, лишь отстояв многолетнюю очередь на жилье! И то после того, как она пригрозила, что заберет дочь и подаст на развод. Но о мертвых - или хорошо, или ничего. Бог с ним, пусть покоится с миром. Сама и в карьере чего-то добилась, и дом построила. Но какими усилия­ми, какими нервами!

«...С Ладышевым все будет иначе: он представитель новой, современной волны. Для него важны личные интересы, а не об­щественные, - поучала Людмила Семеновна дочь.
– Не хочешь ду­мать о себе - обо мне подумай, о будущих детях. Кстати, тебе надо ускорить этот процесс!»

Кира выслушала монолог матери молча, опустив голову, и, как той показалась, вняла ее советам. Во всяком случае прямо при ней позвонила Вадиму. К сожалению, абонент был недоступен. Но Балай это не расстроило: никуда Ладышев не денется, не успеет опомниться, как наденет ее Кирочке на палец обручальное колеч­ко!

И вдруг в канун Нового года все едва не рухнуло: появилась со­перница! Следом подкралась другая беда: после череды зимних праздников пошли гулять слухи о скорой смене руководства. Но эта замена еще неизвестно когда случится, а с соперницей следо­вало разобраться как можно скорее.

Пока Балай выясняла, кто такая, пока решала эту проблему, слу­хи воплотились в реальность: руководителей ведомства отправи­ли на заслуженный отдых. И здесь, вместо того чтобы радоваться устранению конкурентки дочери, пришлось поволноваться не на шутку: над самой завис дамоклов меч.

До окончания ее контракта оставалось несколько месяцев, и еще недавно и тени сомнения не возникало, что в предпенсион­ном возрасте ей его продлят. Но сейчас карта легла иначе. Новые назначенцы пришли из другого клана (как известно, они суще­ствуют в любом ведомстве).

Уж кто-кто, а Балай точно знала: новички, освоившись на но­вом месте, начнут свою игру, в которой ей места не найдется. И не только ей, но и коллегам из старой команды. А тут еще заговорили об очередной оптимизации кадров. Понятно, кого в первую оче­редь «оптимизируют» - пенсионеров и тех, у кого заканчивается контракт. Ничего и придумывать не надо, чтобы убрать одних лю­дей, а позже набрать других.

Так что обстановка в коллективе была нервной. Народ ждал, осторожничал, перешептывался, все косились друг на друга. Но чем дольше новое руководство откладывало решение кадрового вопроса, тем понятнее становилось Людмиле Семеновне, что под нее ведется подкоп: подчиненные перед ней уже не расшаркива­лись, как прежде, приближенные стали заметно более сухи и не­многословны. «Здрасте», «до свидания» - и больше ни звука. Это обижало до глубины души: ведь именно она своими руками усади­ла некоторых в уютное чиновничье кресло!

И первый, кто был замечен в неблагодарном поведении, - Обу­хов. Влюбленный в нее когда-то однокурсник на поверку оказался не менее ушлым и прагматичным, чем сама Балай: перед оконча­нием института женился на учительнице с минской пропиской, перераспределился. Казалось бы, оскорбленный в свое время тем, что Людмила Семеновна отказалась выйти за него замуж, он не преминул снова объявиться в поле зрения студенческой любви, как только та устроилась на работу в министерство.

Отношения возобновились. Балай обрела на новом месте опре­деленный вес и потянула за собой Обухова. Протолкнула сначала и завотделением, затем - в начмеды, еще через пару лет устроила ему перевод в свое ведомство. Старалась, ибо не сомневалась: свой человек, не подведет. Да и любовная связь обязывала.