Бесконечность любви, бесконечность печали

Батракова Наталья Николаевна

–  Более чем! Теперь понимаете, что нам надо встретиться? Или ны готовы подождать до утра?
– насмешливо уточнил он.

–  Нет. Сегодня. Вы где находитесь?

Поскольку «для сугреву» были приняты пятьдесят граммов ко­ньяка, сам сесть за руль Вадим не мог. Придется вызывать такси.

–  Я к вам сам подъеду, - предложил Потюня.
– Вы сейчас где?

–  У матери в гостях. Записывайте адрес...

–  Не надо. Помню. Улица Пулихова. На память пока

не жалуюсь.

Как только заеду во двор - наберу.

–  Хорошо. Жду.

Вадим сунул телефон в карман спортивных брюк да так и остал­ся стоять в прихожей.

«Случайно нашел среди старых Катиных записей», - повторил он про себя слова Потюни.
– Почему же она сама не нашла? Ведь понятно: кто-то же снабдил ее материалом для статьи. Но и сло­вом не обмолвилась. Вопрос - почему? Впрочем, какая разница? Для меня главное - узнать, кто заказчик».

–  Вадим, ты почему не идешь? Ужин стынет... Что-то случилось?

–  заволновалась мать.

–  Все в порядке, - успокоил он, вернувшись к столу.
– Знакомый подъедет, надо перекинуться парой слов. Я отлучусь ненадолго...

–  Вадим взялся за столовые приборы и вдруг понял: аппетит про­пал.
– Пожалуй, лучше подожду его внизу, - посмотрел он на часы.

–  Артем хотел о работе поговорить...
– забеспокоилась Нина Ге­оргиевна.
– Для себя или для будущей супруги.

Словно не услышав, Ладышев вышел из кухни, но вскоре вер­нулся и протянул гостю визитку.

–  Завтра позвонишь около девяти утра. Назначу время - подъ­едешь, все обсудим. Вакансий на сегодняшний день нет, но, пожа­луй, еще один человек в Германии мне не помешает.

–  Вот видишь!
– торжествующе улыбнулась Нина Георгиевна.
– Не тебе, так Кирочке работа найдется.

–  Кому?
– обернулся Вадим на выходе из кухни.

–  Кирочке. Так зовут невесту Артема, - пояснила мать.
– Она тоже из иняза. Ты надолго? У нас еще торт!
– напомнила она.

–  Не знаю. Но постараюсь быстро, - Вадим взял ветровку.
– По­курю заодно.

–  Бросал бы курить!
– мать укоризненно покачала головой.
– Знал бы отец!..

–  Мам, сама рассказывала: он бросил курить, когда я родился. Родится у меня сын - брошу, - пообещал уже на пороге.

–  Дай-то Бог! Почту заодно проверь, пожалуйста!
– прокричала в закрывающуюся дверь Нина Георгиевна.
– А тему диссертации уже выбрал?
– вернулась она к разговору с любимым учеником.

Вадим вышел во двор. Рядом с подъездом освободилось не одно, а целых два места, и он решил перегнать свой эксклюзив­ный автомобиль ближе к дому - пусть лучше ночует под окнами. К тому же ждать, ничего не делая, он не умел.

Переставив машину, Ладышев заглушил двигатель и сразу за­метил

в зеркале: припарковавшееся сзади авто мигнуло фарами.

–  Присаживайтесь, - приоткрыл дверцу Вениамин.

–  Где запись?
– нетерпеливо спросил Вадим.

–  Здесь, - протянул тот пакет.
– И диктофон, и кассета.

Ладышев взял пакет, вытащил диктофон, повертел в руках, на­жал «play».

«Здравствуйте...
– послышалось почти сразу.
– Людмила Семе­новна...»

«Балай!» - сразу узнал он голос и, бессильно откинув голову, прикрыл глаза, перед которыми сразу все померкло.

Словно кто-то выключил свет в душе, погрузив мир в беспро­светную черноту...

Промокнув до нитки, с гудящей после напряженного дня го­ловой Людмила Семеновна открыла входную дверь, сбросила в прихожей грязные туфли, стянула пиджак, юбку, блузку, белье и раздраженно швырнула их на пол санузла. Прихватив пакет с продуктами, голая поспешила на кухню, оторвав ломоть хлеба, достала из пакета недоеденный на работе кусок колбасы, впилась в него зубами. Тело лихорадило, в висках пульсировало - то ли от холода, то ли от нервного перенапряжения.

Не переставая жевать, с зажатыми в руке колбасой и хлебом хозяйка поднялась наверх: срочно одеться! Нельзя заболеть в та­кой ответственный момент! Набросив теплый халат и продолжая активно работать челюстями, она присела в кресло рядом со шка­фом. Следовало немного передохнуть, успокоиться. Несмотря на принятые утром лекарства, скорее всего, подскочило давление: ощущение давящего обруча вокруг головы, тупая боль в затыл­ке. Управившись с колбасой, она потянулась за тонометром на тумбочке: так и есть - почти двести! Надо срочно что-то принять. Жаль, все лекарства остались внизу.

В былые времена Людмила Семеновна безотлагательно заня­лась бы здоровьем: легла бы в стационар, обследовалась, «откапалась», поехала в санаторий. Но сейчас не до того: каждый день пре­подносил все новые неприятности, которые наслаивались друг на друга, не щадя изматывали немолодой уже организм.

И вот сегодня чаша весов наконец склонилась в ее сторону. Хоть она еще и не видела запись на диске, чутье подсказывало: получен важный, может быть, главный козырь в борьбе с противником.

«Никудышный из тебя охотник, Обухов! Возомнил, что загнал меня в угол и я, поджав хвост, трепещу, ожидая выстрела в лоб? Как бы не так, дружок!» - Балай самодовольно усмехнулась.

Не учел Юрий, что загнанный в угол зверь вдвойне опасен: ког­да терять нечего, он может изловчиться и сам вцепиться тебе в горло. Пусть даже это будет последний бой. Вот и она после днев­ного совещания у нового начальника набралась смелости и попро­сила уделить ей несколько минут для личного разговора. И столь­ко в ней было напора и решимости, что тот не смог отказать.