Бесконечность любви, бесконечность печали

Батракова Наталья Николаевна

–  Вкусный! Безумно! Невозможно оторваться! И на вид необыч­ный. Это ж надо так придумать - украсить игрушками-погремуш­ками! Крохотные, а будто настоящие, - похвалила Катя.
– А как ты узнала, что я беременна?

–  Неделю назад, когда Аленку у Анатолия второй раз забирала, он мне и выдал, какие мы все бабы - стервы. Не хотим - не рожаем детей, хотим - рожаем. А потом бедных мужиков ими же и шанта­жируем. Мол, у вас с Виталиком детей не было, потому что ты не хотела. А как только с ним рассталась, сразу забеременела, чтобы ему досадить.

–  Так в чем проблема? Теперь у него другая жена, пусть рожает, - пожала плечами Катя.
–

Ничего против не имею.

–  Какая жена? Ты Алису имеешь в виду? Кто тебе такое сказал?

–  Колесников. Сообщил, что они в свадебное путешествие поехали.

Это тот банкир, который по совместительству твой бывший сосед?
– уточнила Валентина.
– Тогда понятно. Только, боюсь, Али­са выдает желаемое за действительное. Проскурин, считай, кон­курс объявил: он женится на той женщине, которая первой родит ему наследника. У него теперь пунктик такой, болезнь. И Алиса вполне может проиграть - у нее уже случился выкидыш. Ты, на­верное, не знаешь.

–  Знаю. Ты не поверишь, мы же в одну палату в гинекологии по­пали. Не хочу вспоминать, мало приятного. Но уж пусть бы она ему родила, - вздохнула Катя.

–  Пусть бы, - согласилась Валентина.
– А тебе когда рожать?

–  Не знаю. Завтра в Германию полечу - там решат, - ответила Катя и, заметив удивленный взгляд, пояснила: - Проблема у нас: сразу после рождения девочке должны сделать операцию на сер­дечке... Хорошо, что вы приехали. Аленка так выросла!

–  А я ничего не знала!
– прикрыла рот ладошкой потрясенная новостью Валентина.

–  Да все хорошо уже, - успокоила Катя.
– Проблем было море, но сейчас все в порядке - операция оплачена, меня там ждут. Да­вай-ка я позвоню Надежде, предупрежу, что ты от меня. Она пре­красный адвокат и человек замечательный. Поможет обязатель­но!
– Катя взяла телефон.
– ...Надюша? Привет!.. Да, я. Все хорошо, завтра вылетаю... Надя, можно я к тебе одну подругу по несчастью направлю?.. Развод, раздел имущества, дети несовершеннолет­ние... Прямо сейчас? Так ведь суббота...
– Катя посмотрела на Ва­лентину, та активно закивала.
– Записываю адрес...
– потянулась она за ручкой на столе.
– Зеленое, дачное товарищество... Ой, оно же совсем рядом! А она как раз у меня в Ждановичах... Да... Да... Спасибо! Обязательно напишу!

–  Все, езжай к ней прямо сейчас!
– передала она записку.
– В чет­верг Надя в отпуск улетает дней на десять, хочет принять дело и дать поручения помощникам. Давай сброшу ее телефон... Диктуй новый номер...

Проводив гостей до калитки, Катя обняла их напоследок и, взяв обещание, что Валентина будет держать ее в курсе дел, пообещала сама оставаться на связи.

«Невероятный день! Все отложенные дела сами собой неожи­данно разрешились, чтобы мне там не думалось, как тут Ленка, Мила, Валентина... Все-таки есть связь между нами всеми... Почти одновременно вспомнили обо мне, захотели повидаться...» - изу­милась она.

За окном тут же послышалось бибиканье.

«Милкина машина», - узнала Катя автомобиль за забором и по­спешила к калитке...

...Кира в третий раз перепаковала чемоданы, взвесила и нако­нец радостно выдохнула: слава Богу, норма! Жаль, конечно, много нужного выложила, но ничего не попишешь - в самолете лимит. Пришлось даже купить место дополнительного багажа. Конечно, в поезде провезешь больше, но тогда надо ехать одной: завтра утром у Артема собеседование в университете, билетов на бли­жайшее время нет, а ей не в кайф и на день задерживаться в Мин­ске. Сил больше нет терпеть

и этот город, и этот дом, и этих новых родственничков! Выдохлась.

В пятницу, когда получила в консульстве паспорт с многократ­ным шенгеном, она готова была прыгать от счастья. Свершилось! И неважно, что визу открыли всего на полгода. Как только Артем получит должность в университете и вид на жительство в Герма­нии, она как законная супруга приобретет такой же вид автомати­чески. А дальше посмотрит по обстоятельствам...

Недели, прошедшие после похорон матери, Кира провела в бешеном темпе. Зато все успела - расписаться, собрать и подать документы на визу, изучить правила наследования имущества, разобрать дела и архивы матери, перетащить и складировать все ценное в свою комнату, в дверь которой Артем врезал надежный замок. А еще арендовать ячейку в банке, упрятать деньги, драго­ценности, которых обнаружилось немало: Кира даже не подозре­вала, какая ее мать мышка-норушка и сколько у нее ювелирки! Не самой изысканной по дизайну, но зато с настоящими драгоценны­ми камнями, в коробочках, с бирками.

Демонстрировать такое богатство перед мужем и его родствен­никами желания не было, и, чтобы попасть в банк без сопровожде­ния, следовало еще найти повод для отлучки из дома. И она его нашла. Там же, в сейфе, целых два действующих кредитных дого­вора. По одному выплачивать деньги предстояло еще два года, по второму - чуть меньше десяти. И процент немаленький.

Сначала, обнаружив их, Кира расстроилась, но, внимательно изучив, вздохнула с облегчением. И тот, и другой оформлены в белорусских рублях. По первому платить осталось всего ничего, а второй с учетом инфляции скоро также превратится в копейки. Кредиты мать брала на строительство дома, но, вероятнее всего, просто хотела себя обезопасить: налоговые декларации еще ни­кто не отменял, а у нее загородный коттедж строится в престиж­ном поселке. Со всех сторон не прогадала.

Оставалось найти риэлтора и как можно выгоднее от этой до­мины избавиться. Пусть подыщет покупателя за время ее отсут­ствия, а через полгода, когда она станет полноправной владели­цей, продаст. Жить здесь при любом раскладе Кира не собиралась: она все это просто ненавидела! С переездом за город многое в ее жизни пошло наперекосяк. Стройка отца угробила, и мать, можно сказать, в нем самоубилась.

Принимая соболезнования от знакомых и незнакомых людей, Кира надевала скорбную маску, а оставшись одна, думала исклю­чительно о делах - как бы чего не упустить, не забыть, все преду­смотреть. Артема с родителями она даже не посвящала в свои планы. Ее нынешние свекор со свекровью, конечно, люди хоро­шие, сочувствовали невестке, но, как она подозревает, пережива­ли большей частью из-за того, что не удалось погулять на свадьбе сына. Смерть будущей сватьи помешала торжествам. Как говорит­ся, не было бы счастья, да несчастье помогло. Можно представить, в какой балаган превратилось бы это мероприятие: ведь почти вся родня Захаревичей - грубая деревенщина.

Среди всех важных дел числилось у Киры еще одно - суперваж­ное: отомстить Обухову, потному, толстому, мерзкому типу, кото­рый убил ее мать. Притом отомстить так, чтобы ему самому жить расхотелось!

План созревал прямо на похоронах, во время траурной речи, которую от имени коллег произносил именно Юрий Анисимович. Кира слушала, крепко сжимая кулаки, еле справляясь с кипящей в душе ненавистью. Она отплатит ему так же цинично - с помо­щью компрометирующей видеозаписи. Копии ждут своего часа, и попасть они должны конкретным адресатам - супруге и непосред­ственному руководителю Обухова.