Бесконечность любви, бесконечность печали

Батракова Наталья Николаевна

...Вадим недоуменно посмотрел на телефон: и тон, и ответ Алек­сандра Ильича обескуражили.

«Мы решили свои проблемы без вашей помощи», - повторил он.
– Как это понимать?.. Саня звонил», - заметил он пропущен­ный вызов.

–  Привет!.. Извини, разговаривал параллельно... Ах вот оно что!..

–  выслушав монолог Клюева о случившемся в роддоме, Ладышев нахмурился.
– А ты как думаешь, кто оплатил?.. Правильно: фонд. Только его не Генрих нашел и даже не клиника. Деньги я перевел...

А что от этого изменится? У нее своя жизнь, у меня - своя... Нет, Ольге тоже не говори, кто оплатил... Потому что я так хочу!.. Ладно, спасибо за информацию. До встречи!

Закончив разговор, Вадим наконец-то двинул рычаг коробки передач и продолжил движение по ухабистой, размокшей дороге.

«Надо сказать Поляченко, чтобы ямы щебнем засыпал: скоро техника к стройке не подойдет. Машин десять надо, не меньше,

–  прикинул он объем очередного непредвиденного вложения в строительство.
– Вечером выставлю БМВ на продажу. Наличные позарез нужны: и здесь, и в Крыжовке - только успевай отстеги­вать... Да уж, денек сегодня», - вздохнул он безрадостно.

Андрей Леонидович позвонил, когда Ладышев выбрался на ас­фальт.

–  Нашли доктора?
– с ходу спросил шеф.

–  Пока нет. Но узнал, что он в Чехии.

–  И когда вернется?

–  Боюсь, не скоро... По слухам, там ему предложили работу - за­ведующим травматологическим отделением. Но где конкретно и в какой клинике - никто не знает. Здесь Клюев прав: крайне скрыт­ный человек.

–  А семья?

–  Жена с дочерью тоже выехали. Квартира пустая.

–  Понятно... Что-то еще узнали?

–  Почти ничего. Мальчик после операции больше месяца про­вел в больнице, затем его отправили на реабилитацию в детский санаторий. Распределили в детдом в Осиповичах, но там он не по­явился. После санатория следы потерялись. Как мне объяснили, здесь одно из двух: или с ним что-то случилось, или его усынови­ли. Вероятнее, конечно, второе, иначе остались бы записи: сиро­ты в таком возрасте под особым контролем. Не хочу расстраивать окончательно, но...
– Поляченко сделал долгую паузу.

–  Не тяните, Андрей Леонидович, - поторопил шеф.

–  Скорее всего, его увезли за границу. Наши соотечественники сирот-инвалидов редко усыновляют, все хотят здоровенького ре­беночка. А проблемных забирают в основном иностранцы. Их и государство легче отдает, так как нет денег на дорогостоящие опе­рации. К тому же для таких детей это реальный шанс вылечиться, обрести любящую семью, начать новую жизнь. Таких случаев пре­достаточно.

–  Понятно... Если так, то в каком направлении нам двигаться? Как найти усыновителей?

–  Увы, доступа к подобным документам у меня нет. Пока нет, - поправил он себя.
– Но соображения есть. Прежде чем усыновить, они должны были где-то пересечься с ребенком. Познакомиться, подружиться, взвесить свои силы, шансы на выздоровление.

Для этого одной истории болезни мало. Я уверен: остались свидетели таких встреч - или в больнице, или в санатории. Возможно, и там, и там. И первый среди них - тот же доктор-травматолог.

«А ведь Андрей Леонидович прав: приемные родители обяза­тельно должны были встретиться с лечащим врачом!
– мысленно согласился Вадим.
– Придется лететь в Чехию, самому его искать. Жаль, раньше чем через неделю не получится. А то и позже», - рас­строился он, вспомнив, что Красильников еще неделю пробудет в отпуске.

Выйдет Красильников - уйдет Поляченко, которого он пообе­щал отпустить на пару недель. Одновременно с Зиной заявление написали, как бы случайно. Не исключено, тоже к морю полетят. А руководство компанией, особенно стройкой, доверить больше некому.

–  Вы правы... Спасибо, - приуныл Ладышев.

–  Все, что смог...

–  Андрей... Я хотел извиниться за утренний разговор с Зиной, - неожиданно решил покаяться шеф.

–  Простите, какой разговор?
– не понял Поляченко.

–  Сорвался, накричал... Позже попросил прощения, но самому до сих пор неприятно. Все-таки вы близкие мне люди - доверен­ные, проверенные.

–  Вадим Сергеевич, а я здесь при чем?

–  При том, что дело мужчины - защищать свою женщину, обе­регать, заботиться.

–  Это само собой. Но все же при чем здесь я?

Ребяческие попытки Поляченко скрыть отношения с Зиной вы­нудили Ладышева улыбнуться.

–  Да знаю я, что у вас любовь! И очень рад. Вы оба имеете право на счастье.

–  В таком случае...
– Андрей Леонидович попытался скрыть рас­терянность за паузой.
– Спасибо на добром слове, но извиняться передо мной все равно не стоит. По двум причинам. Первая - я действительно впервые слышу об утреннем... инциденте. И вто­рая - я стараюсь не смешивать личное со служебным. Зина тоже не смешивает, хотя ей, конечно, это сложнее. Так что вы напрасно о ней так подумали.

–  Теперь еще более виноватым себя чувствую, - Ладышев ус­мехнулся.
– Перед Зиной - дважды.

–  Будем считать это рабочим моментом. Разрешите вопрос? Вы давно знаете... что мы...

–  Встречаетесь?
– поспешил на помощь шеф.
– Давно, с начала весны. Счастливых людей заметно издалека, а если уж они посто­янно на глазах... Не стоит больше от меня прятаться. Работе это не мешает, так что все в рамках, - закрыл тему шеф и тут же спросил:

–  Далеко собрались в отпуск?

–  Здесь будем, - не сразу ответил Поляченко. Видно, еще не свыкся с мыслью, что их с Зиной тайна - уже не тайна.
– Мне ба­бушка дом в деревне под Волковыском завещала. Поживем не­дельку. Надо крышу подлатать, на рыбалку Егора обещал сводить,