Бесконечность любви, бесконечность печали

Батракова Наталья Николаевна

...Открылась дверь. Катя зажмурилась, сжалась в комок.

– Ну что ты, милая!
– Арина Ивановна погладила по голове падчерицу.
– Все хорошо. Только не плачь.

– Я не плачу, - быстро повернулась Катя.
– Что сказала Рада Александровна?

– Сказала, что плод развивается без видимых отклонений.

– Правда?
– впервые за день улыбнулась Катя.
– А что еще? Вам что сказала?
–

сделала она ударение на слове «вам».
– Вы ведь подруги. Только, пожалуйста, все как есть, честно.

– Честно...
– женщина вздохнула, опустила глаза.
– Состояние стабилизировалось, но...

– Что?

– Понимаешь, самый ответственный период приходился именно на последние недели - формировались органы. Пока на УЗИ все хорошо, насколько можно видеть на этом сроке. Но любой минимальный сбой, любое отклонение, которое пока незаметно, в будущем может иметь последствия.

– То есть?
– поторопила Катя.

– Риск патологий. Рада сама удивлена, что плод выжил. Скажем так: такое случается нечасто. Повезло.

«Повезло», - мысленно согласилась Катя, вспомнив потерявшую ребенка Алису, и спросила в ожидании поддержки:

– Но это доказывает, что он борется за жизнь. Разве не так?

– Конечно, - кивнула Арина Ивановна.
– Но все равно велик риск...

– Дальше не надо ничего говорить, - предостерегающе подняла руку Катя.
– Самое главное я уже услышала. Сохраню, выношу и рожу ребенка, чего бы мне это ни стоило! И давайте больше не будем о плохом. Я верю: все будет хорошо!

– Я тоже верю, - согласилась мачеха и попыталась ободряюще улыбнуться.

В искренность ее улыбки поверить было трудно: в отличие от Рады Александровны Арине Ивановне не удалось скрыть внутреннее напряжение.

– С папой все хорошо?
– насторожилась Катя.

– Да, - кивнула Арина Ивановна и тряхнула головой, словно попыталась сбросить ненужную озабоченность.
– Послезавтра - в Аксаковщину. Просится дома переночевать. Доктора не нарадуются: такого жизнерадостного больного давно не видели.

На сей раз ее улыбка была искренней.

– Вот видите, а ведь у него тоже не все было гладко. И в реанимации на сутки задержали, помните? Выкарабкался. И внук в деда пойдет. Или внучка. Нас, Евсеевых, голыми руками не возьмешь!

– С этим не могу не согласиться, - Арина Ивановна посмотрела на часы.
– Пора к себе в отделение бежать: столько тяжелых с осложнением после гриппа! Не вовремя я согласилась на заведование. У меня к тебе только один вопрос....

– А кто повезет отца в Аксаковщину?
– забеспокоившись, перебила ее Катя.

–

На скорой повезут, прямо из кардиоцентра. Если разрешат дома переночевать, тогда один из моих ординаторов. Сам предложил. Хороший парень и живет неподалеку, в Тарасово. Теперь лишь по выходным с Сашей будем видеться. После работы без машины мне в санаторий не добраться.

– Не переживайте, вот выпишут нас, - показала взглядом на живот Катя, - будем к нему ездить каждый вечер!

Открылась дверь, и в палату вошла заведующая отделением.

– Рада Александровна, надеюсь, вы нас надолго не задержите?

– встретила ее вопросом Катя.
– Нам некогда задерживаться, будущего деда надо на ноги ставить, навещать в Аксаковщине, настроение поднимать.

Доктора украдкой переглянулись. Перед тем как навестить падчерицу, Арина Ивановна долго просидела в кабинете у подруги. Советовались, что делать: слишком велик риск развития у плода патологий. Может быть, не стоит усложнять Кате жизнь? Забеременеет еще, какие ее годы! Но при этом обе понимали: циничный медицинский аспект с ней лучше не обсуждать. Бесполезно. Будь что будет. На все воля Божья.

– Мне нравится твое настроение. Но выпущу я тебя отсюда, лишь когда буду уверена: в мое отделение ты больше не попадешь, - мягким грудным голосом, но категорично заявила завот-делением.
– И о машине лучше пока забыть. Следует исключить любые стрессовые ситуации, мы об этом уже говорили. Так что наберись терпения. И вот это, - кивнула доктор на ноутбук на столе,

– убрать! Откуда он здесь появился?

– Друг вчера вечером привез. Вы мне гулять разрешили, вот я и подумала, что...

– Убрать!
– повторила заведующая.
– Читай книги. Это я не запрещаю.

– Да я уже столько всего перечитала! К тому же у меня зрение плохое. А без дела больше не могу. Не умею просто так лежать и смотреть в потолок. Поймите меня, пожалуйста!
– взмолилась Катя.
– Мысли всякие в голову лезут, особенно по вечерам. К тому же я книгу недавно начала писать. Ну не могу без этого: столько лет каждый день что-то писала. Для душевного спокойствия, - добавила она для пущей убедительности.

– Ну если для душевного спокойствия... Хорошо, - подумав, согласилась доктор.
– Но не более трех часов в день за монитором!

– предупредила она.
– С перерывами!

– Слушаюсь!
– обрадовалась Катя.

– Вот и договорились. Отдыхай, а мы пойдем, - посмотрела она па подругу.

– Арина Ивановна, вы хотели что-то спросить?
– напомнила Катя.

– Да...
– неуверенно протянула та и бросила многозначительный взгляд на заведующую.