Бесконечность любви, бесконечность печали

Батракова Наталья Николаевна

Зато знала адвокат и, защищая права клиента, за две недели собрала все справки, подготовила вариант брачного договора и поставила в известность объявившуюся наконец клиентку. Катя даже растерялась и в очередной раз пожалела, что не взяла в больницу телефон и не предупредила адвоката: обстоятельства в корне изменились, и необходимость в автомойке отпала. По состоянию здоровья отцу не до нее, как и Кате - она понятия не имеет, что с ней делать.

Мягко отчитав клиентку, Надежда долго не думала и предложила

другой вариант - квартиру. Кате с ребенком надо будет где-то и за что-то жить. На худой конец можно перебраться к отцу, а квартиру сдавать. Центр города, новый дом - на жизнь хватит. Придется отменять старые договоренности и настаивать на новых.

«Не стоит отказываться от борьбы, - заявила принципиальная Надежда.
– Бывшему мужу и при таком раскладе до паперти далеко».

Под натиском адвоката Катя согласилась. Жить на самом деле за что-то надо. И отца на ноги ставить. Сложно сказать, когда он окончательно выздоровеет и во сколько это обойдется.

Так что сегодня Надежду ожидали непростые переговоры. И первый итог вполне мог быть отрицательным, это Катя понимала. Она не вытерпела и решилась позвонить.

– Привет!
– неожиданно быстро ответила Надежда.
– Очень занята. Перезвоню, о'кей?

– О'кей!

В коридоре послышался шум, шарканье многочисленных ног по полу. Взглянув на часы, Катя поняла: народ двинулся в столовую обедать. Но ей есть не хотелось, к тому же в холодильнике хватало всякой снеди, которой каждое утро снабжала Арина Ивановна. А вот поспать в тихий час не помешало бы: переволновалась в первой половине дня.

Расстелив постель, она легла и сразу заснула.

Разбудил Катю негромкий стук в дверь. Спустя секунду в проеме появилась голова Потюни, которого она не сразу узнала, даже нацепив очки: синяя униформа, такая же шапочка на макушке.

– Ну привет! Гы-ы-ы!
– расплылся он в улыбке.
– Разбудил?

– Разбудил... Ты как сюда попал? Больница на карантине, посещения запрещены...
– в недоумении Катя присела на кровати.

– Нашла проблему! Как тебе мой прикид?
– Веня выставил грудь вперед.
– Несколько лет назад прикупил, когда младшенький родился. Уже через час держал его на руках.

– Почему-то я тебе верю, - улыбнулась Катя.

– А то! Работа такая: порой позарез надо попасть туда, куда нельзя. У меня таких костюмов - на все случаи жизни. Целый гардероб! Что, удивил?
– посмеиваясь, он присел на стул.

– Удивил. Теперь соглашусь с байками о тебе, папарацци-пройдоха ты наш.

– Рассказал бы о подвигах, да времени нет. В другой раз... Ненадолго я в это бабье царство, - кивнул Веня головой на дверь.
– Мужиков нет, еще вычислят раньше времени. А так бы

и на ужин вместо тебя сходил. С утра маковой росинки во рту не было.

– А который уже час? Могу покормить. Котлет хочешь? С кашей гречневой.

– Половина шестого. Ну вообще-то... я тут сам кое-чего притащил, - Веня поднял пакет, из которого торчал банан.
– Но если честно... А лишние котлеты точно есть? Не будешь потом ребенку рассказывать, как плохой дядя объедал его в утробе?

– Не буду, не волнуйся, - улыбнулась Катя.
– И сама с тобой поем за компанию.
– Она, подошла к холодильнику, достала один из контейнеров и поставила в микроволновку.
– Аппетита до сих пор нет, а Арина Ивановна все носит и носит. Закормила. За десять дней почти два килограмма набрала. Если так пойдет, скоро в дверь не влезу.

– А ты и так скоро не во всякую дверь влезешь, - «порадовал» Потюня.
– Мне, когда моя третья бывшая была на сносях, пришлось переселиться на раскладушку. Два живота на одной кровати никак не помещались. Ей-то хорошо, она разродилась, а вот я все никак.

– А на диету сесть не пробовал?
– переваливая еду из контейнера в тарелку, поддела Катя.

– Не, диеты - это не про меня. Отказаться от еды и секса выше моих сил. Я и среди ночи могу поесть. А сама?
– спросил он, заметив только одну тарелку.

– Не хочется мне пока каши с котлетами. Попозже. Йогуртом обойдусь. А ты ешь, приятного аппетита. Не стесняйся.

Веня и не думал стесняться.

– Обалденно готовит твоя мачеха!
– налегая на содержимое тарелки, похвалил он.
– Я бы от такой не отказался. Усыновил бы меня кто, что ли?

Катя только улыбнулась. Песню об усыновлении она часто слышала от Вени. Как и знала: в обмен на съестное с ним можно договориться обо всем.

Присев рядом у стола, она открыла баночку с йогуртом и, в отличие от Потюни, смачно уплетавшего кашу с котлетами, без аппетита медленно поднесла ложку ко рту. Просто давно пора поесть. Для ребенка.

– У тебя такое выражение лица, словно там не йогурт, а... лучше промолчу, - скривился Потюня.

– Вот и помолчи. Или расскажи, что в редакции.

– Все тебя ждут. Даже Стрельникова по собственной инициативе твой стол освободила. Ей Жоржсанд другой выделила.

– Чей?

– Росомахина.

– А что с Анатолием Францевичем? Как его здоровье?

– Вроде оклемался. Только ему на пенсию в этом году. Жоржсанд предлагала контракт продлить, но дети и жена настояли: уходи!