Беспечные ездоки, бешеные быки
Шрифт:
Голливуд не удивить скандалами, но такого общественного резонанса здесь ещё не видели. Сплетни, паранойя и несусветные слухи преследовали несчастных принципалов. Никто не спорил, что присутствие Эванса — это катастрофа, но больше остального людей поражало то, как разруливал ситуацию Таун. Договорились так: Таун начнёт съёмку без Эванса (месяц — полтора он не был задействован), а потом позволит ему уйти.
«Думаю, Таун сам не хотел начинать работу, потому что сомневался в себе как в режиссёре, — считает Гарольд Шнайдер. — Он струсил, а Эванса приплёл для отмазки, сделав козлом отпущения. Впал в ступор…От страха прятался от всех под кроватью и не своим голосом орал оттуда: «Не пойду! Они меня прикончат!». По мнению Кэйл, Таун «впустую растратил свой дар. Трагедия в том, что у пего
Картина «Дна Джейка» вошла в историю как пример того, насколько хрупки человеческие отношения — дернешь за верёвочку весь клубок размотаешь, не оставив и следа от вроде бы крепчайшей на свете дружбы. И Таун, и Эванс (не говоря уже про Рэфелсона, Майка Николса или Эшби) целиком и полностью зависели от Николсона, его слова и преданности, и замаячившей вдруг надежды заработать и сбросить ярмо, повисшее после «Клуба «Коттон» на одном и «Личного рекорда» на другом. Но дружба Тауна с Николсоном кончилась. «Джек значил слишком много для меня, — говорит теперь Таун. — Мы вместе выросли. Я учился писать, наблюдая за его игрой. Я поклялся, что он станет кинозвездой, а я буду писать для него сценарии. Так и вышло. Он был моим самым близким другом, но я не разговариваю с ним уже лет десять».
Фиаско картины сбросило Эванса в пропасть. Избежав уголовного преследования в связи с делом Радина (сам он категорически отрицает свою причастность к убийству), Эванс остался для студии вечной обузой. Друзья покинули его. «Боб из породы людей вроде Гэтсби, Фицджеральда — знался только с шишками, а друзей или приятелей у него не было». В глубокой депрессии он лежал в кровати, свернувшись калачиком, отказываясь покидать свой дом. 19 мая 1989 года он обратился клинику лечения депрессии «Скрипт мемориал хоспитал», что к северу от Сап-Диего, опасаясь того, что покончит с собой. Его поместили в отдельную палату и начали накачивать седативными препаратами. Когда врачи решили применить электрошоковую терапию, пациент понял, что совершил ошибку — попросился на выписку, но его не отпустили. Спустя трое суток он сбежал. Позже на «Парамаунт» ему предоставили второй шанс, но достиг он не многого.
В 1989 году законченный всё-таки фильм «Два Джейка» положил конец и дружбе Николса с Бертом Шнайдером. Берт перестал бороться. Его мир разваливался на части. Мало того, что рухнули мечты о революции, так стали уходить и самые близкие люди. Один за другим скончались брат Стэнли и Арти Росс. В 1989 покончил жизнь самоубийством Эбби Хоффман, а Хью Ньютона застрелили в тёмном переулке Окленда во время разборки наркоторговцев. «Когда ушёл Хью, я решил, что вместе с ним нас покинула и добрая половина самого Берта, — вспоминает Рэфелсон. — Не думал он, что добрый приятель закончит как гангстер — с пулей в башке».
В 80-е, в Америке Рейгана и Буша, таким как Берт места не было. В начале 70-х годов ребята из «Би-Би-Эс» думали, что оседлали волну, несущую их в будущее, а через 10 лет поняли, что попали в западню. «Даже несмотря на фантастический успех «Беспечного ездока», я всегда считал нас, как бы помягче выразиться, — носителями идей меньшинства, — размышляет Шнайдер. — Обращаясь к очень небольшому слою населения страны, нам следовало ставить недорогое кино, потому что только так мы могли выжить. Массе наши фильмы были не нужны». Исследование Американской ассоциации игрового кино 1979 года показало, что 90% покупателей билетов в кинотеатрах — люди в возрасте от 12 до 39 лет. Но к контркультуре эта аудитория больше не принадлежала, это была аудитория «Порки» [189] . При всех изъянах, значимость фигуры Шнайдера настолько велика, что для всех, кто его знал, его добровольная ссылка и сейчас воспринимается как укор представителям поколения «Я» [190] , что пришло на смену.
189
Поросёнок
190
Поколение «Я» — поколение яппи 1980-х, пришедшее на смену хиппи и участникам антивоенного движения 60-х годов. Считается, что поколение яппи полностью лишено высоких идеалов, и их единственная цель — самоутвердиться в обществе за счёт престижной и высокооплачиваемой работы в сфере политики или бизнеса.
Однажды Николсон больше обычного заканючил, что его никогда не станут серьёзно воспринимать как режиссёра. Берт в ответ предложил возродить идею «Двух Джеков»: на себя взять роль исполнительного продюсера, Гарольда поставить на производство, а режиссуру отдать Джеку. На «Парамаунт» от услуг исполнительного продюсера отказались, но Берт рассчитывал, что Николсон отстегнёт ему из своей доли. Вспоминает Блонер: «Берт обалдел, что Джек «не въехал». Ведь он же его и сделал, не будь «Би-Би-Эс», он до сих пор бы снимался в байкерсках киношках!».
«Деньги здесь были не главное, — рассказывает Гарри Гиттес, который знал историю со слов Гарольда. — Берт не чувствовал к себе того уважения, которого заслуживал и воспринял ситуацию примерно так: «Джек, мой кровный брат, ты всё погубил, значит, ты — мертвец. И ты посмел послать с этой вестью ко мне моего братишку, моего «Добермана». Унизил, так унизил. Разве так поступают?!». Очень похоже на Берта и, наверное, он прав, потому что Гарольд никогда не носил белых перчаток».
Разрыв вроде был прёодолён, когда Берт предложил Джеку небольшую, но яркую роль в продолжении «Беспечного ездока» по сценарию Майкла О’Донахью. По словам Блонера. Джек как-то сказал Берту: «Будет роль, только свистни». Сценарий Джеку понравился и он согласился сниматься. Миллион за три дня работы и доля от чистой прибыли — неплохое одолжение со стороны актёра! Хоппер, Фонда и основные участники первого фильма тоже были готовы к работе. Берт отправил Блонера заключать контракт с Николсоном, а тот — ни в какую! «Подписывай, не валяй дурака, — опешил Блонер. — Эта важно для Берта!» — но Николсон не реагировал. Блонер вскочил в машину и помчался по шоссе. Николсон за ним:
— Что за гонки, приятель?
— О чём с тобой говорить! — рявкнул Блонер и выжал педаль газа.
«Джек не подставил тогда Берту плечо, да и вообще, никому и никогда, как был джерсийцем, себе на уме, так и остался», — заканчивает Блонер.
Что бы там ни задумал Николсон — понятно, что он не хотел терпеть диктата. Одно дело 25 лет назад, когда Берт был всемогущ, а Николсон, начинающий актёр, но не теперь, и Николсон проигнорировал предложение. Продолжает Гиттес: «Теперь Джек — король, и мы кланяемся королю. А Берт последний, кто ещё мог держать себя с ним как прежде: «Я — Берт, а ты — Джек. Я — «крёстный отец», ты — солдат. Ты — приближённый солдат «крёстного отца» и потому можешь выбиться в «звёздные солдаты», но солдатом останешься навсегда!».
Хоппер между Бертом и Джеком всегда был вроде связного, но поссорился с Бертом и тот его отставил. «Я люблю Берта, — говорит Хоппер. — Никогда не забуду, что для меня сделали и Берт, и Боб, но подлые они какие-то, мелочные. Им богу бы молиться, что меня встретили». Берт и Джек по-прежнему ходят на все матчи «Лейкерс», но, встречаясь, уже не разговаривают.
Не общался Берт в последнее время и с Гарольдом. А осенью 1994 года Гарольд умер от сердечного приступа. В тот год Берт потерял ещё мать и новую 20-летнюю жену-француженку, которая либо покончила с собой, либо не рассчитала дозу.
Молнии частенько сверкали вокруг Берта, поражая тех, кто был рядом — братьев, жену, родителей, друзей, — щадя его, самого главного. Определяя себе место над историей, Шнайдер в результате очутился на её задворках. Былая мощь и знаковость предопределили падение и он повторил судьбу Говарда Хьюза, другого отшельника, оставленного всеми вследствие разочарования или смерти. Вот что говорит Бак Генри: «Никто не знает, куда бежать и что делать, когда браки разваливаются, близкие уходят от передозировки, а талант вмиг исчезает. Иногда выбирают затворничество».