Беспечные ездоки, бешеные быки
Шрифт:
Киддер старалась раскрепостить Стивена, добавить ему стильности в одежде, поведении. Он и сам стремился, но выходило нелепо. «Он носил голубые джинсы-клёш, наверное, с тысячей молний, кучу бабок стоили, — отмечает Хайк. — Более глупого наряда я не припомню».
«Спилберг решил срочно «окультуриться» и «глотал» подряд всю периодику от «Тайгер бит» и «Эсквайра» до «Тайма» и «Плейбоя», — рассказывает Милиус. — Он хотел стать экспертом по всему самому модному и «крутому».
В отношениях с женщинами опыт у него был небольшой и вёл он с себя с ними, как застенчивый подросток. Сразу влюбился в Джанет Марголин, но та взаимностью не ответила. Когда же на съёмках «Экспресса» он, наконец, завёл подружку-стюардессу и привёз с собой из Техаса, шефство над ним взяла Киддер. «Я для него стала доктором Хиггинсом, объясняя, что для
Как-то в столовой «Юнивёрсал» к нему и комедиографу Карлу Готтлибу за стол плюхнулась Виктория Принсипал, старлетка, отметившаяся крохотной ролью в «Землетрясении». По словам Готтлиба, «она уткнулась грудью в лицо Стивена и сказала: «Хочу поближе с тобой познакомиться». Язык тела говорил без слов: «Хочешь трахнуть, пожалуйста, только дай роль». Затем под столом она цепко хватанула режиссёра между ног. (Принсипал заявляет, что поддерживала со Спилбергом исключительно дружеские отношения.) «Время от времени он появлялся с ней у нас на пляже, — замечает Киддер, — чем немало удивлял. Сами-то мы гордились, что не ложились под знаменитостей, а тут на тебе, одна из таких и с нашим обожаемым!»
В период монтажа «Разговора» Коппола уехал из района Залива, чтобы на озере Тахо 23 октября 1973 года начать основные съёмки «Крёстного отца 2». Работал снова с Гордоном Уиллисом. Неприятный осадок от первой части фильма давал о себе знать и Уиллис сначала отказался от сотрудничества, но потом, как он объяснил Майклу Чэпмену, «Парамаунт» подогнала к его дому грузовик и вывалила на порог большую кучу денег — отказаться было трудно. А Копполу по пятам преследовали фанатки. По словам Элли, «у дома каждый день появлялись новые стайки поклонниц». Привлёк Коппола к работе и Мелиссу Матисон, бывшую няню своих детей. На его глазах она выросла и превратилась в довольно высокую, больше метра восемьдесят, блондинку. Красавицей она не была, когда улыбалась, обнажались дёсны, фигура — худая и плоская. Конкуренцию грудастым девахам, с которыми общался режиссёр, она составить не могла, но отличалась сообразительностью, была уверена в себе, умела пошутить. Фрэнсис привлекал её образованностью, она его просто обожала. В одежде Мелисса предпочитала длинные платья и юбки «под хиппи» и никогда не носила лифчик. Сначала она помогла привести в порядок дом на Бродвее, вымыла туалеты, а потом стала отвечать на звонки и следила за тем, чтобы в холодильнике не переводился виноградный сок. «В постели она — чудо, все мои фантазии воплощает», — делился впечатлениями Фрэнсис. Эта связь раздражала родителей режиссёра, которые часто оказывались на съёмках. В январе 1974 года группа переехала в Нью-Йорк. Приличный кусок 6-й улицы между 1-й и 2-й авеню превратили в район 20-х годов. Фрэнсису была необходима связь с Уиллисом, который располагался в трёх кварталах, и участок радиофицировали. По рассказу Фредериксона, однажды Фрэнсис сцепился с родителями из-за Мелиссы.
— Ты же хороший мальчик, католик, зачем с ней вожжаешься, — пронзительно начала Италиа.
— С кем хочу, с тем и вожжаюсь, не твоё дело. Я взрослый человек, — со злостью бросил Коппола.
К радости коллектива, диалог транслировался на всю территорию съёмочной площадки. Выходило, что Коппола, только что снявший фильм, затрагивающий нравственную сторону прослушки, наступил на те же грабли. Эти съёмки стали тяжелым испытанием для Элли — слезы готовы были пролиться в любую минуту.
Весной 1973 года, когда «Афера» монтировалась, а «Шугарлэндский экспресс» полным ходом шёл к финалу, Майкл Филлипс и Спилберг в столовой «Юнивёрсал» предавались ностальгическим воспоминаниям о научной кинофантастике 50-х годов. Спилберг давно задумал снять кино о первом контакте с пришельцами, своего рода ремейк юношеского «Огненного света», и поделился планами с Майклом объединить в одном сюжете НЛО, «Уотергейт» и практику правительства прикрывать свои делишки. Так они решили заняться «Проектом «Голубая книга»» (впоследствии — «Близкие контакты третьего рода») и договорились с Бегельманом, что поставят фильм на площадке «Коламбии».
Супруги Филлипс уговорили Спилберга привлечь к работе над сценарием Шрэдера. Более странный творческий союз придумать, наверное, нельзя. Спилберг пришёл в дом братьев Шрэдер и изложил своё видение
— Интересно, каково самому ощутить такое? — обратился Леонард к Спилбергу. — Представляешь, это ведь как встреча Кортеса с Монтесумой, жили и не знали о существовании друг друга, другого мира.
Согласились, что подобное столкновение несёт заряд высокого, возвышенного: Кто мы на этом свете? Зачем? Как относиться к ближнему?
— А что, если тебе экранизировать жизнь Святого Павла? — спросил Леонард Стивена.
— Павла, а кто это?
— Гонитель христиан. Был первый, пока не увидел свет и не превратился в первого, в смысле главного, христианина. Предположим, что герой — профессиональный охотник за людьми, которые следят за НЛО, учёный, работает на Пентагон. А однажды ночью сам сталкивается с НЛО и говорит: «Я должен первым вступить в контакт». Узнаёт, что разработана целая программа…»
В декабре 1973 года Пол подписал контракт и написал сценарий о том, как НЛО терпит аварию на Северном полюсе, то есть — откровенный плагиат, содрав «Нечто» Говарда Хоукса. Сюжет строился вокруг попыток военных скрыть факт аварии. Назывался рассказ «Приход королевства». Стивену сценарий не понравился: «Я хотел, чтобы герои походили на обычных людей из провинции, тех, с кем я вырос, которые хотели бы сесть на космический корабль и улететь». Шрэдер всю свою жизнь бегал от соотечественников-обывателей и меньше всего на свете болел душой за «настоящих» американцев Спилберга. Трения становились горячее.
— Не хочу, чтобы меня, а заодно и всё земную расу представлял какой-нибудь болван, что питается в «Макдоналдсе», — вопил Шрэдер.
— А я как раз хочу! — настаивал Спилберг.
— Не хочешь по-моему, ищи другого писателя!
«Стивену сценарий не понравился, да и сам Шрэдер тоже», — отмечает Роббинс. Позднее Спилберг назовёт сценарий «самой невразумительной кинопьесой, когда-либо предложенной профессиональной студии или режиссёру».
В 1973 году Ричард Занук и Дэвид Браун заплатили 175 тысяч долларов за права на экранизацию ещё не вышедшего из печати романа Питера Бенчли «Челюсти», о событиях в курортном городке на выдуманном острове, название которого, «Согласие», как выяснится, мало соответствовало тому, что на нём происходило. Продюсеры понимали, что съёмки необходимо начать весной 1974 года, иначе придётся ждать следующего лета, а продажи книги к тому времени, наверняка, упадут. Ситуация осложнялась тем, что в ответ на угрозу актёров начать забастовку, студии отказывались браться за картины, съёмки которых не удастся завершить до 30 июня, когда истекал срок действия контракта с гильдией киноактёров.
Спилберг так и не смог утрясти вопрос со сценарием «Близких контактов» и не был уверен в финансировании, а потому слонялся в поисках чего-нибудь стоящего, когда в 20-х числах июня в кабинете продюсеров обратил внимание на одну верстку. «Это был набор «Челюстей». «Я взял бумаги домой, в выходные прочитал, а потом спросил, нельзя ли взяться за постановку», — вспоминает режиссёр. Продюсеры кивнули, а за обедом с Брауном и его супругой, редактором журнала «Космополитен» Хелен Гёрли Браун, в нью-йоркском ресторане «Испанская веранда», Спилберг сделал ряд оговорок. Его пугало, что проект обещает стать излишне коммерческим. «Я не знал пока, кто я такой. Мечтал о фильме, который оставит свой след, но не в кассе, а в душах людей. Я хотел быть похожим на Антониони, Боба Рэфелсона, Хала Эшби, Мартина Скорсезе, но остаться при этом самим собой», — вспоминает режиссёр. Он размышлял: какой режиссёр захочет, что бы его запомнили автором кино про акулу и грузовик-монстр. И объяснял продюсеру: «Есть две категории кинопродукции: кинокартины и фильмы. Так вот я хочу ставить — кинокартины». Браун ответил, приводя тот же аргумент, что в своё время Бладорн в разговоре с Копполой: «Понимаешь, это большой, очень большой фильм. Вот сними его и ставь картины, сколько твоей душе угодно!».