Беспокойные боги
Шрифт:
Все это произошло за меньшее время, чем требуется, чтобы написать об этом, - меньше, чем за один вдох.
"Ну вот, так-то лучше", - сказало существо. Не убирая клинок от горла Кассандры, оно сделало шаг навстречу. "Ваш меч, милорд. И вообще, все ваши вещи, если позволите. У меня нет желания причинять вред вашей дочери".
Подняв левую руку, чтобы показать, что она пуста, я засунул меч обратно в ножны на поясе. "Ты - крашеный", - сказал я, той же рукой снимая щит и расстегивая механизм, удерживающий мой пояс на месте. "Не так ли?"
Тварь улыбнулась, и ее губы
"Я убил одного из тебе подобных", - сказал я. "Очень давно".
"Без сомнения, старая модель", - сказало оно. Голос стал резче: "Твои вещи, Марло. Сейчас же".
Я колебался. "Ты - МИНОС".
"И ты пытаешься заставить меня говорить. Это не поможет", - сказало существо. "Твои вещи!"
Я уронил пояс и по указанию крашеного пнул его ногой.
Андрогин наклонился, чтобы поднять его, перекинув через плечо. Он поднял палец, и клинок, который убил команду мостика, закружился по орбите вокруг моей головы, напоминая созвездие дронов, которые всегда сопровождали Кхарна Сагару. "Одно неверное движение с твоей стороны - и я убью девчонку. У меня приказ доставить тебя к генералу живым".
"Какому генералу?" спросил я, опасаясь, что ответом будет Вати, сильная правая рука Дораяики.
"Музугара", - ответил крашеный. "Ты его знаешь, я полагаю?"
Музугара… Это был не тот ответ, которого я ожидал. Мой Красный отряд одолел Музугару в битве при Тагуре. Это была наша первая совместная миссия после того, как я стал имперским рыцарем. Мы разбили флот сьельсинов на орбите, и Музугара отступил, оставив Тагуру человечеству. Тогда принц узнал имя молодого Адриана Марло и унес с собой историю о том, как тот в одиночном бою убил Аранату Отиоло, чтобы поделиться ею со своими сородичами. Я видел Музугару мимоходом в Актеруму. Он был одним из тех принцев, которые поклялись в рабстве у ног Сириани Дораяики - один из немногих. Вместе с Аттавайсой, Пеледану и десятком-другим он пережил яд Пророка и Аэтаванни, который скрепил тысячу с лишним кланов сьельсинов в единый железный стержень, направленный в сердце человечества.
"Да", - сказал я.
"Он будет очень рад тебя видеть", - сказал крашеный, обходя меня и направляясь к голографическому колодцу. "Он скоро приземлится. Пойдем встретим его?"
Заговорила Кассандра. "Ты никогда не выведешь нас с этого корабля. На борту сотни людей".
"Есть, не так ли?" - размышлял гомункул. "Но снаружи тысячи сьельсинов. Почему бы нам не открыть двери?"
"Не надо!" Я рванулся к нему.
Ласкарис снова поднял палец, и лезвие, вращающееся вокруг моей головы, сверкнуло на расстоянии вытянутой руки от моего лица. Я знал, что лезвие Кассандры должно быть прижато к ее горлу, потому что она зашипела.
Крашеный аккуратно перешагнул через остывающий труп Веди и что-то набрал на капитанской консоли. Над голографическим колодцем появилось диагностическое окно. Сирены прекратились, и в этой странно сладкой тишине я услышал шипение далекой пневматики, когда все трапы и люки на "Рее" широко распахнулись.
Сабрата
Некоторое время мы стояли втроем, как будто ждали в лифте. Крики сменились воплями, и я увидел, что Кассандру трясет, в ее глазах слезы, на щеках тоже - но я знал, что не могу подойти к ней. Я молился, чтобы Эдуард нашел Ниму, молился, чтобы Гастон смог найти какую-нибудь защиту.
Но в глубине души я знал, что все потеряно.
Крашеный откинул рукав, обнажив посеребренные перчатки, в которых хранились и метались его ножи-ракеты. Несомненно, какое-то устройство, встроенное в его моторную кору, управляло машинами. На мгновение он поправил там какую-то ручку, прежде чем расправить одежду, выглядя совершенно беззаботным.
Наступившая тишина оглушила нас, а затем прервалась.
В коридоре послышались шаги.
Дверь распахнулась, явив море сьельсинов, закованных в черные пластинчатые доспехи, с Белой Рукой, нарисованной на их нечеловеческих нагрудниках.
"Джентльмены!" Крашеный поклонился, кровожадный арлекин. "День принадлежит нам!"
ГЛАВА 21
БЫВШИЙ ПРИНЦ
Сьельсины обыскали нас с Кассандрой, но крашеный уже забрал у нас все, что было нужно. Они связали нам руки веревками и повели с "Реи". Нам пришлось переступать через тела как защитников, так и сьельсинов, и когда мы добрались до трюма, я попросил: "Закрой глаза, Кассандра".
Она не послушалась.
Вокруг нас повсюду лежали мертвые, тела, изжеванные действиями нахуте и сьельсинов. Горла были по-разному перерезаны или разорваны, и у нескольких скахаримнов по подбородкам текла красная кровь, в то время как другие вытирали свои скимитары о туники наших мертвецов или наклонялись, чтобы ограбить или осквернить павших.
Через мгновение мы прошли через этот микрокосм ада и вышли на прохладный ночной воздух. Все было освещено адским заревом наших горящих кораблей, и то тут, то там вдалеке мелькали вспышки лучей частиц или плазменных выстрелов. Бой не был окончен, но, казалось, затих на краю посадочной площадки, ближайшей к "Рее". В темноте я больше не мог разглядеть "Аскалон". Был ли он еще там? Дошел ли до него Эдуард?
Нас заставили выйти за пределы лагеря, на ровный песок, который тянулся, наверное, мили на три, туда, где стоял один из огромных скелетов цетосколидов. Крашеный стоял чуть поодаль. Он показался мне меньше ростом, а одежда Ласкариса выглядела помятой. Сам Ласкарис был высоким человеком, почти палатинского роста. Существо же казалось просто плебеем, и я задался вопросом, как долго оно обитало в облике Присциана. Когда умер настоящий мужчина? Должно быть, еще до того, как они прибыли на Джадд.