Беспощадная страсть
Шрифт:
…Спасло Данила только то обстоятельство, что его отец за последние годы стал весьма модным «экстрасенсом-целителем». Высшие круги московской творческой интеллигенции, всегда отличавшейся крайней экзальтированностью и легковерностью, почитали Карла Дейнекина чуть ли не Богом. Однако Карлу пришлось пустить в ход все свои связи, все влияние и обаяние, а также потратить кучу денег на взятки, чтобы отмазать сына от суда. Естественно, ни о каком престижном институте, куда предки собирались засунуть Данила, речь уже идти не могла. Пришлось Дейнекину-младшему собираться в армию — благо возраст позволял. И это был еще наилучший исход, ибо только при условии скорейшего призыва Данила милиция соглашалась закрыть возбужденное против него уголовное дело.
Как
Вернувшись домой, Дейнекин вскоре загрустил. Путь в любой престижный вуз ему по-прежнему был заказан: отбор туда велся строгий, ибо в советские времена к проблеме кадров подходили очень серьезно. Ни один элитный институт никогда не принял бы в ряды своих студентов бывшего уголовника, пусть даже не совсем состоявшегося. Данил понимал: тут не помогут даже связи отца, не настолько они обширны, ведь не на уровне же Политбюро ЦК КПСС! А к творческим вузам, куда Карл Дейнекин мог устроить сына хоть завтра, Данила не тянуло. Власти он хотел, Данил, реальной личной власти над людьми, а не ее суррогатов в виде неформальных знакомств с настоящими власть имущими.
И вдруг, словно манна небесная, свалилось на Данила неожиданное предложение: пойти служить в КГБ. Анкета Дейнекина устраивала Комитет: ничего, что когда-то кого-то избил — тем вернее будет служить, не видя иного пути выдвинуться. К тому же еврей, но ни разу не изгадился ни к диссидентском дерьме, ни в фарцовке. Значит, идейно устойчив. А главное, КГБ привлекала гипнотизерская подготовка Данила, ибо работать его определили в соответствующий отдел…
Свою карьеру в КГБ Данил начал прапорщиком. Прапорщиком и закончил, но об этом речь впереди. Дейнекина взяли в подразделение, осуществлявшее психокодирование партийно-государственных аппаратчиков высшего звена. Этих аппаратчиков, выполнявших совершенно секретные задания и миссии, кодировали на самоуничтожение при получении определенного словесного приказа. Отдел, куда попал Данил, занимался как практической работой — накладыванием людям гипнологического кода, так и теоретическими разработками в данной области. Главной задачей было добиться такой глубины внушения, которая смогла бы обеспечить стопроцентное преодоление инстинкта самосохранения у закодированного человека и мгновенную его смерть в случае произнесения кем-то условной фразы. Положим, скажут закодированному: «В Парагвае сыр бегает верхом», и закодированный моментально скончается от разрыва сердца или выбросится в окно. Именно подобных возможностей ожидало начальство от научных изысканий отдела.
Конечно, Данил в своем подразделении исполнял обязанности «шестерки» — лаборанта, ассистента, разнорабочего за все. Но даже на такую должность сюда не взяли бы абы кого. Любой сотрудник отдела должен был владеть техникой гипноза. И знания Дейнекина, полученные от отца, очень пригодились ему…
Карьера Данила пошла в гору. Его весьма ценили на работе, со временем даже стали разрешать самостоятельно кодировать очередных «клиентов». Ему дали отдельную квартиру в центре Москвы. Он готовился экстерном сдавать экзамены на звание лейтенанта в Высшей школе КГБ — экстерном потому, что со службы Данила не отпускали ни на день, так он был всем нужен. Казалось, впереди у Дейнекина блестящее будущее. И вдруг…
В стране началась демократия, а вместе с ней ревизия КГБ, ненавистного новым правителям. Отдел, в котором служил Данил, расформировали, признав его работу противоречащей
Дейнекин был в ярости, хотя вида не подавал: за последние годы он научился держать себя в руках. Однако Данил понимал: его карьера рухнула. Никогда ему не стать блестящим офицером самой грозной в мире спецслужбы, ибо КГБ теперь уже не быть прежним могучим ведомством. А возвыситься в новом КГБ — какой еще он там будет? — Дейнекин возможностей для себя не видел. Нужных связей у него нет; к откровенному лизанию начальственных жоп не приспособлен — больно гоношист, да и репутация подмочена — работал в одном из самых антигуманных подразделений Комитета. И Данил решился пойти ва-банк.
1
«Кусок» — название прапорщика на армейском жаргоне.
Службы наблюдения за сотрудниками его теперь не контролировали — в Комитете вообще царил бардак. Поэтому Дейнекин без проблем приватизировал и продал свою квартиру, оговорив себе право пожить и ней еще какое-то время. Цену взял хорошую, в долларах, Но данная акция была сугубо предварительной…
Данил почти случайно располагал сведениями об одном американском резиденте. К нему-то и обратился Дейнекин, предложив купить материалы из сейфов, которые теперь охранял.
Дипломат согласился посмотреть документы. Дейнекин принес образцы, назвал свою цену. Цена была не запредельная, скорее стартовый капитал, с которым Данил смог бы развернуться на Западе, куда собирался отвалить. Но Дейнекин не знал, что он заранее проиграл свою игру: основные материалы по результатам работы его отдела были уже скопированы новым начальством, и копии самых важных из них тайком переданы ЦРУ — в качестве жеста доброй воли. А американский резидент это знал. Посему, пообещав Дейнекину деньги, с чистой душой отдал его российским коллегам — бывшим врагам, а ныне младшим партнерам. Отдал тоже в качестве жеста доброй воли.
Документы Данил похитил и уже собрался было нести их на конспиративную встречу, где его как раз и взяли бы с поличным, однако бандитским своим чутьем почуял опасность. На свидание с резидентом не явился, с квартиры съехал, установив за ней свое собственное наблюдение. И не ошибся: вскоре обнаружил слежку.
Дейнекин понял — американец предал его. И второй раз в жизни Данил ощутил всеохватную, слепящую ярость. Подкараулив резидента на улице, Дейнекин пристрелил его из табельного оружия. Теперь Данилу оставалось только одно: бежать.
Знакомый врач — много знакомых врачей было у Карла Дейнекина, большинство из них знал и его сын — сделал Данилу частным порядком пластическую операцию лица и пальцев рук. Теперь Данил имел другую внешность и другие отпечатки. Правда, он потратил на операцию почти все деньги, вырученные за квартиру. Однако Дейнекин-младший не жалел об этом. Ибо был у него план полного изменения своей жизни, поворота ее на сто восемьдесят градусов, на путь, ведущий к власти, богатству, раболепному поклонению окружающих, — короче, ко всему, к чему Данил всегда рвался. И теперь этот путь остался у него единственным…
Глава 23
Мента притащили часов через десять. Борзой и Умник доставили его в весьма любопытном виде. Глаза, рот и уши стража порядка были залеплены широкими полосками пластыря. Причем из-под тех кусков пластыря, что прикрывали слуховые органы нового пленника, вились два тонких провода, концы которых терялись за отворотом милицейского мундира.
«Языка» уложили на пол. Север с любопытством наблюдал за происходящим. Умник и Борзой тяжело дышали.
— Тащите его в «раскруточную», — приказал Корвет, кивая на хлопца. — Побеседуем с юношей.