Бесприданница. Графская дочка
Шрифт:
Сестры уже сидели на своих местах. Ждали только меня. Я пристроилась в самом конце стола, как и положено младшей дочери.
Сегодня на завтрак подавали чуть подслащенную лашку, кашу, отдаленно напоминавшую земную пшенку, поджаренный бекон, сырники, ягодное варенье и хлеб. Вроде не сильно большой выбор. Но на пятерых – довольно приличный набор продуктов. И, думаю, родители будут очень рады, когда удастся избавиться хотя бы от одного голодного рта. Все экономия. А местные небогатые аристократы знали в ней толк, в отличие от столичных хлыщей, которые деньгам счета
– Матушка, в чем мы отправимся к герцогам Заринским? – поинтересовалась Рания, когда почти весь завтрак был съеден. – Портнихи не было, новых платьев у нас нет.
– В старых поедете, – проворчал отец. – Нашли моду – к каждому выезду требовать новое платье. Вы еще те не сносили.
– Но, батюшка, нас уже видели во всех наших платьях, в некоторых – и не по одному разу! – возмутилась Линда.
– Горе-то какое, – буркнул отец. – Перешейте, украсьте их и езжайте. Руки вам для чего даны?
Мать благоразумно молчала, не вмешивалась в воспитательный процесс, ковырялась вилкой в своей тарелке. Она вообще собиралась сидеть дома. Уж ее-то наряды были известны во всех гостиных. А новых платьев не предвиделось еще долго.
Чувствительная Рания между тем всхлипнула, подскочила из кресла и выбежала из обеденного зала. Более спокойная Линда последовала за ней.
Я осталась на месте. Сначала доем свою порцию, потом решу, что делать дальше.
Глава 4
– Дурынды, – фыркнул отец, едва дверь за дочерьми захлопнулась. – Новые платья им подавай. А кто налог будет вносить в императорскую казну? А семена закупать? А конюшню обновлять? Про новую карету я вообще молчу. Старая рассохлась совсем.
– Но наряды нужны, – вздохнула мать и развела руками. – У Марлены, – кивок в мою сторону, – вообще новых платьев больше года не было. Как бы она из старых не вылезла. Да и Рания с Линдой должны же чем-то женихов привлекать.
– Приданым привлекут, – отрезал отец. – Все равно ни на что другое они не способны. Безмозглые курицы.
Мать не решилась вступаться за дочерей. Мне же вообще было непонятно до конца, какие отношения сложились внутри семьи. Так что я не рисковала вмешиваться.
Я подозревала, что отец недавно получил какое-то неприятное известие, возможно, связанное с деньгами. Потому что раньше, до сегодняшнего завтрака, он не был таким резким и грубым. Да, он не приходил в восторг от постоянных просьб жены и дочерей. Но и не отрывался на них так, как сегодня.
Увы, у меня было слишком мало данных, чтобы понять всю картину взаимоотношений между теперь уже моей родней. И приходилось побольше молчать.
Хуже всего было то, что я, настоящая я, не владела никакими видами рукоделия. На Земле мне это просто не было нужно. Здесь же память тела Марлены отказывалась что-нибудь мне подсказывать. Так что я не могла, по совету отца, никак освежить или разнообразить свои наряды. Что ж, значит, поеду в гости в том, что найду в шкафу. В любом случае, от меня никто не ждал, что я внезапно сделаю выгодную партию.
Между тем завтрак завершился.
Мать повернулась ко мне.
– Марлена, детка, пойдем, попьем чай в гостиной. Заодно обсудим вашу с сестрами скорую поездку.
– Конечно, матушка, – как и подобает послушной дочери, откликнулась я.
Чай, так чай. Может, в поведении отца что-то прояснится, мать расскажет, какая муха его сегодня укусила.
Мы поднялись на второй этаж, зашли в гостиную, уселись в кресла. Обстановка вокруг оставляла желать лучшего. Ремонт в комнате не помешал бы. Да и мебель желательно перетянуть. А то обивка на тех же креслах уже выцвела от частых лучей солнца.
В общем, видно, что семья живет далеко не богато.
Вызванная колокольчиком служанка споро накрыла на стол, поставив старый сервиз, который, наверное, использовался еще предками Марлены. К чаю прилагалось простенькое печенье, не особо сладкое, но сытное. Съел одну-две штуки и сразу же утолил голод.
Первую чашку чая мы пили молча, неспешно делая глотки, один за другим. То ли так по этикету было положено, то ли мать собиралась с мыслями, чтобы начать беседу, вряд ли такую уж легкую.
В любом случае, заговорила она уже после того, как мы отпили из второй чашки.
– Ты, Марлена, старайся к себе женихов привлечь на том пикнике у герцогов Заринских, – наставительным тоном произнесла она. – Это, считай, твой последний шанс. Возраст у тебя уже недетский. А ты ни разу даже просватана не была. Поэтому улыбайся, хлопай ресничками, поддакивай, в общем, играй простушку. Мужчины умных не любят, боятся их. А тебе еще и предложить своему будущему мужу нечего. Отец, видишь, как решил: наследство оставит только старшим дочерям. Тебе же самой следует о себе позаботиться. Ни в коем случае характера своего не показывай. Это мы с отцом стерпим от тебя и дерзость, и умничанье. А посторонний аристократ, особенно из столицы, ничего подобного терпеть не станет. Бросит тебя, уйдет к той, что попокладистей. Так и останешься ты в старых девах. Поэтому прикуси язык, Марлена, а еще лучше – молчи. Совсем молчи. Улыбайся и молчи. Может, и клюнет кто на тебя. Ты ж не совсем дурнушка. Хоть и до сестер твоих тебе ой как далеко.
Да? Это меня так «приласкали» только что? От большой любви, видимо? Далеко, значит, до сестер? Красотой не блещу, а умные никому не нужны? Ну спасибо тебе, матушка, за любовь и внимание. Век не забуду, как говорится.
– Ты меня слышишь, Марлена? – настойчиво позвала меня мать.
Я кивнула.
– Слышу, матушка.
– Ленты пришей атласные на подол, да поярче, – продолжить мать наставления. – И сама не забудь накраситься. Хоть кто-то, да внимание обратит. Старшим девочкам отец, может, и попытается найти хорошую партию, а тебя и за виконта отдаст. Да за кого угодно, лишь бы в девках не сидела. Позор это, Марлена, для всего рода. Помнишь, что я вам с сестрами говорила? Старая дева хуже замужней и бездетной. Получается, пустоцвет в роду расцвел, даром никому не нужна.