Бесприданница. Графская дочка
Шрифт:
Тонкие черты лица намекали на несколько поколений благородных предков, а его высокие скулы и аккуратный подбородок создавали впечатление уверенности и силы. Тонкие пальцы, украшенные перстнями с изящными камнями, явно не знали работы тяжелее игры на фортепьяно.
Его манера говорить была плавной и уверенной.
И вот вопрос: что ему надо было от бедной меня? Ведь местные аристократы умели с первого взгляда определять и социальное положение, и уровень жизни собеседника. А по моему внешнему виду точно нельзя было сказать, что я купалась в деньгах. Я была одета скромно, в простое платье, которое, хотя и было аккуратно сшито,
– Найр волен гулять, где пожелает, – ответила я, не говоря на «да», ни «нет».
– Благодарю, – он обворожительно улыбнулся. – Позвольте представиться: Ричард горт Картайский, герцог Панарский.
Ох… Целый герцог и рядом со мной? За что такая невиданная честь? Интересно, он из этого региона? Или один из столичных гостей, о которых уже прожужжала мне все уши Рания?
– Рада встречи, ваше сиятельство, – откликнулась я, изображая почтительность. – Я – Марлена, дочь графа Ортеги горт Парнассон.
– Наслышан о вашем отце, найра Марлена. Говорят, он в свое время блистал при императорском дворе.
Отец? При дворе? В столице? Ой, кто-то что- то перепутал. Ну, или мне пытается повесить лапшу на уши. Я была уверена процентов на девяносто, что отец из своей провинции никогда не выезжал. А значит, этот странный герцог сейчас вдохновленно врет, глядя мне прямо в глаза.
Глава 8
Я не ответила, сжав губы, и перевела взгляд на тропинку. Гравий под ногами герцога скрипел глуше моего – его ботинки с тонкой подошвой явно не предназначались для прогулок по саду. Он не уходил, стоя неподвижно, будто вкопанный. Его трость с совиным набалдашником слегка дрожала, отражая ритм пальцев, постукивающих по металлическому ободу. Солнечный луч пробился сквозь листву, высветив пыль на его левом плече – бархат сюртука тускло поблескивал, словно выцветший от времени.
Я искренне надеялась, что неожиданный собеседник оставит меня в покое и побыстрей удалится к более благодарным слушательницам. Не тут-то было. Герцог как будто не заметил моего молчания. На его губах играла все та же обворожительная улыбка. А из глаз не исчезала благожелательность.
– Найра Марлена, сегодня чудесная погода. Самое то, чтобы прогуляться, – и мне предложили локоть.
Я с трудом сдержалась, чтобы не поинтересоваться, не ошибся ли сиятельнейший герцог. В самом деле, мы с ним на разных социальных ступенях. Ему не нужно даже пытаться охмурять меня. Тут, и на пикнике, и в этом регионе, любая девушка, гораздо богаче меня, будет рада составить ему компанию.
Но, естественно, воспитание (не мое, Марлены) не позволило мне произнести ничего подобного. Вместо этого я вежливо улыбнулась, стараясь скрыть свои мысли, и уцепилась за локоть герцога своими пальцами.
И мы пошли. Медленно. Неспешно. По одной из тропинок, ведущих подальше от фонтана, где вода весело плескалась, отражая солнечные лучи. Вокруг нас раскинулись цветущие кустарники, их ароматы смешивались с запахом свежескошенной травы. Птицы щебетали в кронах деревьев, создавая атмосферу безмятежности. Мы шли вдоль живой изгороди из самшита, подстриженного в ровные квадраты. Между кустами мелькали коричневые пятна – земля, где трава не выросла из-за тени.
Герцог молчал. Я – тоже. Просто шла, дышала свежим воздухом и старалась не размышлять о непонятном спутнике.
Он
– Найра Марлена, надеюсь, вы не будете против, если я изберу вас на сегодняшний день своей дамой сердца, – то ли вопрос, то ли утверждение.
– Полагаю, ваше сиятельство, любой девушке будет приятно услышать подобное, – ответила я обтекаемо.
Мой ответ он принял с легким кивком, будто ожидал именно таких слов. Его глаза скользнули по моему скромному платью, задержавшись на заплатке у локтя – малозаметной, но различимой под слоем крашеной кисеи.
Ветер поднял край его плаща, подбитого горностаем, и я поймала себя на мысли, что даже пуговицы на его жилете – серебряные, с крошечными гербами – стоят больше, чем мое нынешнее платье.
В глубине души у меня все сильней крепла уверенность, что герцог ошибся с предметом своего обожания.
То есть должен был охмурить другую девушку, но по какой-то причине пришел ко мне.
Подобные «внезапные» встречи практиковались в том обществе, к которому принадлежала моя семья. Молодым людям показывали портреты их будущих невест, рассказывали о них то, что было известно. И те встречались со своими будущими женами на пикнике, балу, званом вечере, да где угодно. И обставляли встречу так, как если бы это была всего лишь случайность.
Я допускала, что и герцог сейчас должен был обворожительно улыбаться совсем другой красавице. Потому и не пыталась задержать его возле себя подольше. Чтобы потом не разочаровываться. Да и не верила я в бесплатный сыр вне мышеловки.
Между тем неподалеку послышались голоса. Те самые, с пикника. Я против воли напряглась, не ожидая ничего хорошего от своего будущего. Мы вернулись в «точку отсчета»? Очень, очень плохо. Я предпочла бы прятаться в глубине сада, с герцогом или без, уже неважно. Потому что мне казалось, нет, я просто была уверена, что меня ожидает позор. Вот сейчас мы выйдем к этой толпе, герцог увидит нужную ему девушку, поймет, что ошибся, бросит меня, начнет расточать комплименты уже ей. А я… Я стану посмешищем! Перед всеми! Как же, дурнушку Марлену отправили в отставку! Снова!
В общем, я себя накручивала, причем намеренно. Шла, как на эшафот, старательно удерживая на лице безразличное выражение, и накручивала.
Мы вышли к гостям пикника. Народ увидел нас, меня и герцога. И разговоры стихли сами собой. На нас уставились с удивлением, недоверием, изумлением. Я ощутила себя Золушкой, на которую обратил внимание принц.
– Дражайшие найры, – громко произнес мой спутник, – позвольте представить вам мою даму сердца, Марлену горт Парнассон, дочь графа Ортеги горт Парнассон.
И тишина. Полная, угрожающая тишина.
Гости замерли, расставленные по лужайке как застывшие куклы. Старшая сестра Линда сидела, согнув одну ногу под собой – поза, за которую мать всегда её ругала. Её пальцы впились в подушку, вытягивая нитку из шва. Рания держала наполовину откушенный пирожок, и крошки сыпались на юбку, но она не замечала. Дамы в шелках перестали махать веерами.
Сад звенел тишиной. Даже фонтаны будто притихли.
Ой, Марленочка, ты попала. Хорошо так попала, качественно. Амулет от сглаза и порчи, висевший на моей груди, нагрелся так, что вполне мог оставить ожог. Похоже, проклинали меня сейчас все дамы на пикнике, от мала до велика. И вот вопрос: кем же являлся мой спутник, если его слова вызвали подобную реакцию?