Бессердечный
Шрифт:
Карета укатила, вместе с ней укатили вскочившие на запятки сотрудники Третьего департамента. И мое порванное в клочья сердце тоже уехало вместе с ней.
Ничто больше не держало меня здесь, но, в отличие от ветреных творческих натур, люди благородного происхождения, как правило, отличаются изрядным прагматизмом, поэтому кидаться с набережной в реку я не стал и вернулся в цирк.
Навстречу вывели маэстро Марлини; руки его были скованы наручниками, низ лица стягивала полумаска-кляп.
Бастиан Моран с усмешкой оглядел мою поникшую физиономию и поинтересовался:
– Вы все еще заинтересованы
– Больше чем когда-либо, – спокойно ответил я и указал на маэстро. – Сознался?
– Нет, но в этом нет никакой нужды. Похищенные документы он хранил при себе.
– Удивительная самонадеянность.
– Такое случается с людьми, полагающими себя умнее других, – многозначительно глянул в ответ старший инспектор и тихонько, только для меня добавил: – Уж лучше бы вы пристрелили его при попытке к бегству, виконт. Широкой огласки теперь точно не избежать. На суде он обольет всех помоями, поверьте мне на слово.
– Дайте пять минут, – попросил тогда я.
Бастиан Моран и покачал головой:
– Время упущено.
– Не собираюсь его убивать! – прошептал я. – Просто растолкую возможные последствия.
– Не боитесь гипноза?
– Я слишком многого боюсь, чтобы придавать значение своим страхам.
– В вашем распоряжении дорога до Ньютон-Маркта, – решил тогда старший инспектор. – Не теряйте время попусту.
Вслед за гипнотизером я забрался в полицейский экипаж, и сразу снаружи щелкнули замки. Маэстро Марлини искоса глянул на меня и отвернулся.
Я не стал выдергивать кляп у него изо рта, откинулся на неудобную спинку и произнес:
– Линия защиты с уверением в собственной невиновности не принесет вам особых преференций.
Фокусник промолчал.
– Нет, – продолжил я, – вы можете заявить, будто во всем виновата дочь главного инспектора, но кто поверит в испорченность этого юного создания с безупречной репутацией? Думаете повлиять на присяжных? Бросьте! Все знают о вашем таланте гипнотизера. Вам не дадут и слова сказать, так и просидите весь процесс в клетке, скованный по рукам и ногам.
Маэстро выразительно замычал, тогда я выдернул кляп.
– Из любви к искусству можно и потерпеть! – заявил фокусник.
– К искусству? – удивился я.
– Я поставил величайшую пьесу! Тайные возлюбленные открываются друг другу, он беден, она обещана другому. Тогда они решаются бежать и задумывают ограбление. Его хватают, она на суде сознается во всем, но, не в силах вынести разлуки с любимым, закалывает себя. Вот это искусство! Куда там Шекспиру!
Меня неприятно покоробили эти слова, но я только покачал головой:
– Будете симулировать сумасшествие, запрут в лечебницу для душевнобольных до конца дней. Советую выбрать каторгу.
– Ничего вы не понимаете в великой силе искусства! Ничего! Бездарь, как и все окружающие! Вы водите дружбу со знаменитым поэтом, вы должны оценить грандиозность моего замысла. Я бы прославил вас в веках!
– Перестаньте ломать комедию! – потребовал я. – У нас осталось не так много времени.
– Хотите предложить сделку? – заинтересовался маэстро. – Знаете, в сознании вашей возлюбленной осталось множество самых разных закладок. Желаете влюбить ее в себя без памяти? Могу устроить.
– Еще раз заикнетесь
– Исключено! Я ничего не подпишу даже под угрозой смерти.
– Зачем мне убивать вас? Смерть через повешение куда более мучительна и унизительна.
– Вздор!
Но я уже нащупал слабое место гипнотизера и бил туда всей силой своего таланта, раз за разом расширяя брешь в глухой обороне собеседника.
– Кража – это пустяк. Обаятельный вор всегда имеет возможность предстать перед невзыскательной публикой в образе джентльмена-разбойника, современного Робин Гуда или Арсена Люпена. И даже не так страшна попытка подтолкнуть к самоубийству барона Дюрера, в конце концов, ваш преступный умысел в этой части не так-то просто доказать. Да и кого волнуют переживания толстосума? Никого. Но вот сотрудничество с египетской разведкой не оставляет шансов на оправдательный приговор. Это государственная измена. Не будет податливых присяжных, поддержки толпы и писем влиятельных поклонников. Будет закрытое судебное заседание и петля. О вас все забудут. Все. Навсегда.
– Ерунда! – выкрикнул маэстро Марлини. – Я не имею никакого отношения к иностранным разведкам!
– А кому еще могла понадобиться документация по производству дюралюминия? – резонно заметил я. – Патент засекречен, разве вы не знали об этом? При обыске его обнаружили в ваших вещах. Нет, отвертеться от виселицы в таких обстоятельствах будет очень, очень непросто. Вы можете обвинять во всех смертных грехах невинную девушку, но факт остается фактом – документы нашли у вас.
Гипнотизер закрыл глаза и задумался.
– А если бумаги были взяты случайно? Их могли прихватить по ошибке с векселями и облигациями. Держал я их при себе, намереваясь вернуть барону.
Я расплылся в улыбке и панибратски толкнул фокусника в плечо:
– Вот! Я знал, что мы найдем с вами общий язык! Конечно же, патент взяли по ошибке! – А потом уже совершенно серьезно добавил: – Вы взяли его, не Елизавета-Мария.
Маэстро болезненно поморщился.
– Чем мне это грозит?
– Пять лет каторги, – предположил я. – Вы ведь не вступали ни с кем в сговор, так? Елизавета-Мария просто увидела, как вы покидаете кабинет барона. И похищать ее вы не намеревались, просто она от волнения потеряла сознание, пришлось оказывать первую помощь. Сговора нет, похищения нет. Патент взят по ошибке, значит, и государственной измены нет так же. А барон Дюрер пытался вскрыть себе вены исключительно из-за личных переживаний. Остается кража, но все похищенное возвращено в полном объеме. От трех до пяти.
– Это немало.
– Это лучше неминуемого повешения и допросов с пристрастием.
– Барон Дюрер согласится не раздувать скандала?
– После возвращения патента? Да он будет на седьмом небе от счастья!
– Вы так уверенно об этом говорите, мой друг…
От подобного обращения меня едва не передернуло, но я удержал себя в руках.
– Чего вы жметесь? – придвинулся к фокуснику. – Главное для вас – сохранить жизнь, человек с вашими талантами надолго на каторге не задержится. Побег оттуда станет сущим пустяком по сравнению с иными вашими трюками.