Бессмертники — цветы вечности
Шрифт:
— Прости…
Глава десятая
Литвинцеву передали, что его хочет видеть товарищ Назар.
Вскоре он был у него.
— Ну как, жмут нас господа жандармы? — вместо приветствия спросил Накоряков и сам же себе ответил: — Жмут дьяволы! Сколько нужных людей похватали, а работать надо. Надо ведь, товарищ Петро?
— Надо, и особенно сейчас, Назар, когда многие наши товарищи в тюрьме, — обрадовался такому началу
— Что предлагаешь?
— Взорвать полицейское управление. Или участок.
— Ого! Сам надумал? — расплылся в улыбке Назар.
— И сам, и не совсем сам, — смутился Литвинцев. — Но ведь никого из Кадомцевых нет, а время не ждет. Нужно действовать.
Накоряков потер ладонями полные румяные щеки, пригладил на темени мягкий светлый хохолок и отрицательно покачал головой.
— Полицейское управление — хорошо, но пока не срок. Сначала нужно выполнить задание комитета…
— Слушаю, товарищ Назар, — по-военному вытянулся Петр.
— Нужен шрифт для «тетки». Стало не хватать: когда была одна газета, управлялись, сейчас же возникает необходимость подумать еще о паре газет. Да прокламации печатать надо. Да златоустовцы просят шрифтом подсобить… Одним словом, Ваня, надо.
Впервые за все это время он назвал его настоящим именем — Ваня, и по одному этому Литвинцев понял, что это действительно необходимо.
— Хорошо, Николай, — назвал и он Накорякова его подлинным именем, — передай комитету, что шрифт будет. Начнем подготовку сегодня же. Куда доставить шрифт?
Накоряков сказал адрес, назвал пароль явки, и они распрощались. В тот же вечер в бане Калининых на Средне-Волновой улице собрались оповещенные по цепочке боевики. Петр рассказал о задании комитета и оглядел товарищей.
— У кого какие соображения, прошу поделиться.
Предложения посыпались, как из мешка. Прежде всего — основательная разведка. Для этого хватит двух человек. В группу нападения — человек пять. В группу прикрытия — троих. Одному найти лошадь. Лучшее время для операции — вечер. На какой типографии остановиться, подскажут результаты разведки.
Наскучавшиеся без дела ребята сразу ожили, а по дельным, толковым предложениям Петр понял: опыт есть, не подведут.
Через несколько дней разведка сообщила:
— Большим запасом различных шрифтов располагает губернская типография, но она хорошо охраняется. Неплохой шрифт и в достаточном количестве имеется также в частной типографии Соловьева, что на Центральной улице. В типографии два хода: один парадный — с улицы, но закрыт на зиму, другой черный — выходит во двор. Ворот нет, поэтому въезд во двор свободен. Именно там, во дворе, получают заказчики свои заказы. Сюда же привозят бумагу, краски. Словом, появление во дворе с лошадью не вызовет никаких подозрений.
— Охрана? — спросил Петр.
— Вечером — один вахтер, ночью —
— Телефон?
— Имеется, но можно на улице обрезать провод.
— Когда типография отпускает заказы?
— До пяти часов вечера.
— Освещение?
— Электрическое.
— Ясно. Значит, потребуются маски…
Поблагодарив ребят, он сам проверил данные разведки, осмотрел подход к типографии, двор, место входа телефонного провода, окна. Наметил место для повозки. Продумал путь к отступлению, дорогу на явку. Все сходилось как нельзя лучше, все обещало успех.
В назначенный день все опять собрались у Калининых. Гостеприимная Александра Егоровна старалась приветить и угостить каждого. По опыту она догадалась, что у боевиков сегодня дело, и открыто болела за них, предсказывая непременную удачу.
Перед выходом Петр потребовал проверить оружие, приготовить маски. Первыми ушли разведчики. К подходу основной группы они должны еще раз все осмотреть, вывести из строя телефон, встретить возницу с лошадью. На этом их роль закончится, и они должны будут немедленно «рассыпаться».
Через полчаса выступили основные группы. День отгорел, город заполняли ранние зимние сумерки. Дул холодный северный ветер. Редкие прохожие кутались в высокие воротники и торопились поскорее добраться до жилья.
— После дела всем собраться у Калининых, — в последний раз повторил Петр. — На деле — ни одного лишнего слова. Оружие применять лишь в случае крайней необходимости Отходить каждому по своему маршруту. Всё!
На Центральной их встретили разведчики. Условный знак рукой — все в порядке, можно начинать. Хорошо! В типографский двор проникли беспрепятственно и сразу же обнаружили повозку. Литвинцев осмотрел лошадь, сани и тихо окликнул возницу.
— Ты как поставил коня, казак? Хвостом вперед поедешь? А ну, разверни немедленно!
Боевик, исполнявший роль возницы, кинулся исправлять свою оплошность, а они неслышно проскользнули к черному ходу.
Лошадиный топот и громкий скрип полозьев по мерзлому снегу, должно быть, привлекли внимание вахтера. Тот откинул запор, высунулся из дверей на улицу, чтобы узнать, в чем там дело, и тут же полетел в какую-то черную бездну, — это два передних, боевика накинули ему на голову мешок.
Теперь оружие к бою, маски на лица и — вперед!
В типографии их появление вызвало переполох. Пришлось повысить голос и объяснить, что они не бандиты и ничьих жизней им не нужно. Единственное, чего они займут у господина Соловьева, так это пудов десять типографского шрифта. Только и всего!
Собрав всех работников заведения в один угол и оставив стеречь их одного боевика, Петр повел остальных опоражнивать кассы. Через полчаса с погрузкой было закончено, и повозка отправилась по своему адресу. Отпустив группу нападения, Литвинцев вернулся в помещение, снял часового и, уходя, положил на порог нечто, что сразу же было принято всеми за бомбу.