Бессмертный
Шрифт:
— Чертовы свиньи, — выругался он и побежал обратно. Он не любил автоматы и другие мощные пушки, но не хотел тратить время на разборки, не добравшись даже до последней стены, за которой находился центр города. Хоть он и назывался центром, но географически таким не являлся: он находился в самом конце и упирался в возвышающиеся над головами скалы. К скалам было примкнуто несколько частично утопающих в камне величественных зданий, в которых располагался главный административный центр города: мэрия, банк, суд и тому подобное. А еще, как поговаривали, убежище. Туда-то и стремился попасть Верон.
Он вернулся назад, туда, где лежало два трупа последних убитых им людей, взял их автоматы и торопливо пошел обратно. Заметив бегущих в его сторону людей, он открыл
Наконец, патроны кончились, но вместо того, чтобы вновь убежать, он ринулся на оставшихся противников, и лишь добежал до ближнего угла дома, когда люди вновь открыли огонь. Ему тоже пришлось спрятаться за стеной и присесть. Судя по всему, к ним подоспела подмога. Он затаил дыхание, вслушиваясь и стараясь понять, что делает его враг. Он услышал шаги. Вновь вставая во весь рост, чтобы схватить и убить первого, кто покажется из-за угла, он заметил, что над ним окно, при этом не запертое. Верон медленно распахнул створки и залез в дом. Внутри было темно, так как солнце уже заходило за горизонт, а последние лучи прятались за наружной стеной. Свет в доме тоже не горел.
Гераклид прислонился к стене возле окна справа и осторожно выглянул во двор. Он увидел, как вдоль дома цепочкой идут люди, чуть согнув колени и держа автоматы на уровне глаз. Они его не видели, спрятавшегося в темноте комнаты и закрытого вуалью белой занавески. Верон уже потянулся за пистолетом, чтобы перестрелять всех по одному, как вдруг почувствовал, словно голова раскалывается, взрывается болью. Спустя секунду он осознал, что лежит на полу, попытался вскочить, но тут же вновь получил по лицу, да при том не в какую-то конкретную его часть, а по всему сразу. Услышал, как кто-то что-то кричит, однако слова тонули в каком-то шуме; ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это шум в его голове.
В глазах плыло, и, казалось, что ночное зрение неожиданно отказало. Верон вновь вскочил на ноги, закрывая голову рукой, и правильно сделал: третий удар снова целил в голову, но пришелся по закрывающей ее левой руке. Моментально среагировав, он выхватил то, чем его били, этой же рукой, а второй нанес удар вслепую. Послышался непонятный звук, похожий на всхлип. Верон увидел силуэт того, кто его бил, не долго думая, он прыгнул на распластавшееся на полу тело и со всей силы несколько раз ударил по голове тем, чем только что били его.
Наконец встав и тяжело дыша, он смог все увидеть. В своей руке он держал окровавленную сковороду с длинной железной ручкой, а тело, лежащее теперь бездыханным на полу, оказалось телом пухлой женщины, — он понял это лишь по форме тела, так как от лица и головы осталась лишь кровавая каша, в которую их превратил сам Верон.
Он бы так и продолжил стоять, тяжело дыша и переводя глаза с мертвого тела на сковороду и обратно, если бы не услышал выстрелы и крики. Со всех сторон, где были окна, послышался звон стекла и стрекот автоматных очередей. В комнате стало светлей. Отбросив в строну сковородку, он рванул с места в противоположную часть дома, но и там уже были окружившие дом люди. Он побежал обратно и увидел лестницу, ведущую на второй этаж. Поискав лестницу на крышу и ничего не найдя, он решил прыгать со второго этажа. С одной стороны был еще один такой же дом, а с другой — стена. Он бы, конечно, мог до нее допрыгнуть, если возьмет нормальный разбег, но убегать было не в его привычках, а потому он решил перепрыгнуть на соседнее здание.
Верон услышал, как снизу уже кто-то крадется по лестнице, тогда он выхватил пистолет и сделал несколько выстрелов прямо сквозь дверь. Ему ответили очередями. Шаги больше не слышались. Заняв сторону у противоположной стены, он несколькими выстрелами разбил стекло, потом еще сделал несколько выстрелов через дверь,
Дома располагались не очень далеко друг от друга, поэтому Верон легко перепрыгнул это расстоянии и со звоном влетел на второй этаж соседнего дома, срывая занавески. Шум явно услышали, а может просто увидели, как он перепрыгивает, потому что когда он встал с пола, отряхивая осколки и ругая себя за то, что не додумался проверить, полностью ли он разбил стекло у окна этого дома, то увидел, как в комнату, откуда он только что выпрыгнул, уже вбегают. Ему вновь пришлось упасть на усыпанный осколками пол, чтобы избежать автоматных очередей. Сделав вслепую еще пару выстрелов в строну противников, он, не вставая, заменил пустой магазин и вернул пистолет в кобуру.
Среди нескончаемых выстрелов, грозящихся прострелить насквозь стены и достать его, он услышал и шум снизу. Нужно было решаться. Дождавшись, когда большая часть стрелявших прекратит огонь, чтобы перезарядиться, он рванул с места и побежал к противоположному окну. Лишь уже на бегу он понял, что забыл про застекленные окна, но выбора не было. Верон на полной скорости влетел в окно, закрыв лицо руками, и перелетел в соседний дом, но не остановился, а, сделав кувырок, побежал дальше, однако кувырок замедлил его скорость, а расстояние до окна было слишком мало, что не дало ему шанса как следует разогнаться. Разбив вдребезги очередное стекло, он уже в прыжке понял, что не долетит; Верон попал в створки окна лишь верхней половиной тела, в районе груди, а нижней врезался в стену, выбив из легких весь воздух. Так как руками он все еще закрывал голову и лицо, то не успел ухватиться за подоконник и мешком рухнул вниз вместе с разбитым головой стеклом.
Тут же вскочив и пошатнувшись, он понял, что ушел от стены чуть вглубь города, а потому побежал, в надежде затеряться в переулках. Пробежав около квартала, он плечом высадил одну из дверей трехэтажного дома и оказался внутри, аккуратно прикрыв за собой дверь. Оглядевшись, он убедился, что поблизости нет никого с домашней утварью, и медленно начал вытаскивать осколки стекла из тела. Лишь прислонившись к стене, Верон понял, что у него в спине засел один из осколков. Он аккуратно снял тонкую куртку цвета хаки и рубашку, пропитавшиеся кровью, уцепился за осколок и дернул. В его руке оказался кусок стекла, формой напоминающий вытянутый треугольник, и не менее десяти сантиметров в длину. Больше чем на половину он был красным от крови.
— Глубоко засело, — сам себе сказал Верон. — Черт.
Остальные осколки были меньше, но это было даже большей проблемой, так как их было труднее извлечь. Пару он вытащил из лица, намного больше из рук, которыми он это лицо и прикрывал, еще штуки три из правой ноги, остальные были либо слишком мелкими, либо у них обломилась наружная кромка, оставив приличный кусок в теле, но слишком глубоко, чтобы его можно было достать руками. «И ведь мне еще повезло, — подумал он, — несмотря ни на что, в меня не попала ни одна пуля этих грязных свиней. Стрелки из них никудышные». Он ухмыльнулся сам себе.
Ему потребовалось около двадцати пяти минут, чтобы более-менее прийти в норму. Большие осколки, медленно отвергаемые телом инородные объекты, он вытащил, как только они показались из раны, более мелкие вылезли сами, неприятно царапая кожу. Он слышал выстрелы и взрывы, но уже как будто вдалеке. Достав пистолет, он осторожно выглянул в окно, но ничего не увидел, так как обзор закрывали другие дома. Верон вышел наружу и медленно побрел к центру города, на этот раз стараясь по возможности заглядывать за углы прежде, чем выйти; второй такой задержки он себе позволить не мог. Дойдя до открытой местности возле озера, он посмотрел в сторону скал, стоящих над центром города. На фоне ночного неба их очертания вырисовывались лишь под сполохами выстрелов и взрывов, но Верон видел, что до центра его товарищи еще не добрались. Выстрелов поблизости он не слышал, а потому почти без опаски помчался к ближайшей стене.