Бейкер-стрит на Петроградской

Масленников Игорь Федорович

Я помню Василия Борисовича на улицах Кракова в ту пору, когда снимали «Ярославну». Он твердил, что он католик, искал фамильный дом, в котором якобы родилась его мать Евгения Казимировна, полька по происхождению. На вид Ливанов был абсолютным европейцем — ладный костюм, бритое до синевы лицо, волосы покрыты слоем бриолина. Осталось сбрить усы, с которыми он никогда не расставался, — и будет вылитый Холмс с черепом долихоцефала.

Но руководство Центрального телевидения, по заказу которого мы должны были снимать «Холмса», отвергло его кандидатуру:

«Какой же это Холмс?! Знаем мы Ливанова — шумный, сложный, непредсказуемый...»

Для очистки совести я познакомился с Александром Кайдановским, сделал фотопробы — вот уж кто полностью соответствовал литературному образу! Сух, высок, педантичен и бесстрастен.

Но мне нужен был Холмс, не совпадающий с первоисточником. Ливанов — это Ливанов. Своим непредсказуемым характером, неуживчивостью и в особенности громовым голосом он напоминает Маяковского, каким его описывали современники. Правда, в отличие от двухметрового поэта, Ливанов невысок ростом, а Маяковский, в отличие от артиста, никогда не пил водки и был левшой. Но общее у них — превосходная память, полемизм, апломб, заносчивость и надменность.

«Сильвио! — говорил сыну Борис Николаевич, цитируя Пушкина. — Для тебя самое главное — попасть в муху на стене...»

Ливанов вместе со своей обаятельной женой художницей-аниматором Леной может быть хлебосольным хозяином и в Москве, на Тверской, и на Николиной горе, на даче. Но может, находясь в ином «расположении духа», позвонить, например, из ленинградской гостиницы «Европейская» в Вашингтон, в Белый дом, президенту Картеру с требованием лишить режиссера Масленникова права на постановку фильмов о Шерлоке Холмсе.

Болезненному честолюбию Василия Борисовича был нанесен несколько лет назад болезненный укол.

Еще в восьмидесятые годы он несколько раз проявлял инициативу выдвинуть наши фильмы о Холмсе на государственную премию, тогда еще СССР. Писались письма в вышестоящие инстанции и от «Ленфильма», и от телевидения, и от Союза кинематографистов...

Вотще!..

В 2000 году Российский киносоюз, московский «Детектив-Клуб» и Первый канал телевидения в очередной раз выдвигают наш творческий коллектив — актеров Ливанова, Соломина, оператора Векслера (посмертно), композитора Дашкевича и меня на Госпремию России.

Проходит какое-то время, и по странному, загадочному стечению обстоятельств по решению Высшей наградной инстанции премию получаю... только я, но не за нашего «Холмса», а «за вклад в развитие телевизионного кино»...

Если бы премию давали за «Холмса», я бы в такой ситуации безоговорочно отказался от нее. Это было бы обидно и несправедливо. Но «за вклад»?..

Ситуация была болезненная. А если учесть, что вскоре ушел из жизни Виталий Соломин, просто ужасная.

И вот недавно у меня от сердца отлегло.

К своему шестидесятилетию Василий Борисович Ливанов награжден, во-первых, орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени, а во-вторых, английская королева удостоила его «Превосходнейшим орденом Британской империи».

Наш «Холмс» пополнил стотысячный список почетных кавалеров этого ордена, в числе которых — Иегуди Менухин, Стивен Спилберг, Мстислав Ростропович, Элизабет Тейлор, Сева Новгородцев...

Интерес к монархическим кругам, мне кажется, был свойственен Ливанову давно. Помню, в начале восьмидесятых он собирался на фестиваль в Монте-Карло и просил нашу группу изготовить дубликат трубки Холмса, чтобы подарить ее принцу Монако.

Мы ее сделали.

Надеюсь, Василий Борисович вручил трубку сюзерену. Надеюсь, что и сюзерен оказал нашему артисту свое монаршее внимание.

Сейчас Василий Борисович озабочен установкой памятника самому себе, то есть Шерлоку Холмсу, возле британского посольства в Москве.

ЧТО ТАКОЕ «КАСТИНГ»?

Начальство не утверждает моих главных героев.
– Британский доктор Ватсон с курносой физиономией.
– Рине Зеленой нравится играть мебель.
– «Просыпайся, талантище!»

Доктора Ватсона искали долго. Уж больно точно был выписан сценаристами его характер. Как сыграть наивность и простодушие, отвагу и преданность? Актеру без тонкого чувства юмора это не под силу.

К долихоцефалу, естественно, надо было искать брахицефала, то есть круглоголового.

Фотопробу Виталия Соломина с наклеенными армейскими английскими усами я обнаружил в актерском отделе «Ленфильма». С этой фотографии на меня смотрел вылитый Конан Дойл в молодости. Это была порода эдинбургских англичан — рыжеватых, курносых, веснушчатых. Кроме того, Виталий был очень похож на известного английского комика Терри Томаса, знакомого нам по картине Стэнли Крамера «Этот безумный, безумный, безумный мир».

Но в объединении «Экран» вслед за Ливановым не утвердили и Соломина. «Какой это Ватсон?! У него же русская курносая физиономия!» — пожимали плечами редакторши.

Большой проблемой была и миссис Хадсон. Я ведь собирался снимать комедию. Смешные комедийные старушки были, но уж больно «русские». Где было взять смешную пожилую англичанку? Была такая только одна — Рина Зеленая.

Ее тоже не утверждали.

«Стара! Она выжила из ума...» — вслед за начальниками твердил мой второй режиссер Виктор Сергеев.

«Не доживет, ничего не помнит», — заверяли меня в актерском отделе.

Но Рина Зеленая снялась во всех наших фильмах о Холмсе, у нее оказалась цепкая память, тончайшее чувство юмора и здравый смысл, какому могли бы позавидовать молодые.

Ее звали Екатерина Васильевна, как и мою маму.

— Рина Васильевна, — говорил я ей, — можно я буду звать вас Екатериной Васильевной?

— Уж лучше зовите Руиной Васильевной.

— Рина Васильевна, — обращался я к ней в другой раз, — все говорят, что у вас получается интересная роль. Давайте расширим ее.