«Без меня баталии не давать»
Шрифт:
— Объясни им, это те козы, которым не надо давать поблажки. Гонять вниз-вверх от палубы до клотика. Ну, а если серьёзно, чтоб они обязательно постояли на вахте. Обязательно.
Капитаны обещали, и обрадованный Пётр стал сам наливать им кубки с вином, не забывая и себя, более того, являя достойный пример в винопотреблении.
Тут же на ужине Пётр договорился с вице-адмиралом идти вместе на его фрегате.
— Я буду у вас матросом, — сказал он Митчелу.
— Почту за честь, сэр Питер, — отвечал адмирал.
Девятого января 1698 года состоялось отплытие Петра в Англию. Зима — не самое лучшее время для морских путешествий. Дули сильные холодные ветры, море бушевало. Вместе
Пётр был одет в тёплую матросскую куртку и, несмотря на пронизывающий ветер, не хотел уходить с палубы. Приходилось и Митчелу торчать наверху.
Шли в полный бейдевинд [60] , ветер дул в левую скулу судна, и его изящно качало и бросало, что веселило бомбардира, но не его спутников. Имеретинскому царевичу было плохо, его тошнило. Когда очень уж накатывало, он выскакивал на палубу, склонялся через поручни, блевал в зелёную кипящую воду. Пётр хватал его сзади за куртку, чтоб бедняга не свалился за борт, успокаивал как мог:
60
Бейдевинд — курс парусного судна, при котором его диаметральная плоскость составляет с линией направления ветра угол меньше 90°.
— Ничего, ничего, Аргил. Это пройдёт. Терпи.
Не намного лучше чувствовали себя и Головкин с Меншиковым, лежавшие пластом в каюте.
И поэтому, когда последовала команда капитана: «Взять рифы!», что означало уменьшить площадь парусов, то «брать» их вместе с матросами полез на мачту и сэр Питер и справился с этим вполне профессионально. Но, «взяв рифы», он отчего-то не захотел спускаться на палубу, а оставался на марсе, да ещё махал оттуда рукой вице-адмиралу, звал к себе.
Митчел, улыбаясь, показывал рукой свою комплекцию, не могу, мол, с таким весом лезть на мачту. Пётр хохотал и не спешил спускаться вниз.
Митчел, воспользовавшись тем, что дотошный матрос наверху, ушёл в капитанскую каюту покурить. Набил трубку, затянулся с блаженством. Но вскоре туда явился и матрос Питер и бесцеремонно протянул руку к вице-адмиралу:
— Дай-ка затянуться.
Митчел предложил свою табакерку, мол, набивай трубку, закуривай, но матрос всё же забрал адмиральскую, затянулся раза два и вернул. Лишь после этого достал из кармана свою.
— Видишь, мокрая.
Вытер трубку прямо о куртку, продул, выбил о стол из неё чёрную мокроту, достал из кармана обрывок пеньковой верёвки, насухо протёр и только после этого стал набивать табаком.
Закурив, деловито спросил:
— Сколько будем идти до Лондона?
— Дня два-три. Не меньше.
— Так долго?
— Ветер-то видишь какой, идём в бейдевинд, а в море как бы не пришлось идти в крутой бейдевинд.
— А если б шли в бакштаг [61] ?
— Дошли б в два дня, а то и меньше.
Вице-адмирал оказался прав, когда вышли из залива в Северное море, то попали в самый настоящий шторм. Пришлось зарифить полностью все паруса, оставив лишь штормовые косые кливера на бушприте.
61
Бакштаг — курс парусного судна, при котором его диаметральная плоскость составляет с линией направления ветра угол больше 90° и меньше 180°.
В Лондон приплыли лишь 11 января, вошли в Темзу, в которой кишмя кишели корабли самых
— Ну как вам, Митчел, понравился наш друг? — спросил король, выслушав доклад.
— Неугомонный человек, ваше величество, он почти весь путь пробыл на палубе и с большим азартом выполнял все матросские обязанности.
— Чудак, — усмехнулся Вильгельм. — Но вы, надеюсь, исполняли все его просьбы?
— Да, ваше величество, я рассказывал ему обо всём, что его интересовало.
— Я догадываюсь, что его интересовало. Море? Верно?
— Верно. Он только о нём и расспрашивал.
— Ну что ж, мы должны полностью удовлетворить любознательность этого чудака. Пусть забавляется, коли ему это интересно. Удивляюсь, как он может править страной.
— Мы об этом не разговаривали, ваше величество.
— Ну, конечно. До того ль ему.
После ухода Митчела были вызваны к королю маркиз Кармартен и известный художник Кнеллер [62] .
62
...известный художник Кнеллер. — «Чаще всего встречаются два портрета Петра. Один написан в 1698 г. в Англии по желанию короля Вильгельма III Кнеллером. Здесь Пётр с длинными вьющимися волосами весело смотрит своими большими круглыми глазами. Несмотря на некоторую слащавость кисти, художнику, кажется, удалось поймать неуловимую весёлую, даже почти насмешливую мину лица, напоминающую сохранившийся портрет бабушки Стрешневой». (В. О. Ключевский. Курс Русской истории. Т. IV.)
— Маркиз, — сказал король, — прибыл наш друг, которому была подарена ваша яхта.
— Царь Пётр?
— Да. Только, пожалуйста, не называйте его так, маркиз.
— А как?
— Ну, герр Питер, сэр, наконец. Молодой человек забавляется инкогнито, ну и пусть. Доставьте ему это удовольствие, чем бы дитя ни тешилось. Называйте сэром, но ни на миг не забывайте, кто он в действительности. Я поручаю его вашим заботам, передайте ему яхту, плавайте с ним, дружище. Показывайте всё, ничего не скрывайте. Ну и, пожалуйста, докладывайте мне обо всём, чем он ещё нас удивит.
— Слушаюсь, ваше величество. Благодарю вас за доверие.
После маркиза король принял художника Кнеллера.
— Дорогой Готфрид, я хочу заказать вам картину.
— С удовольствием выполню ваш заказ, ваше величество, — отвечал Кнеллер, понимая, что королевская плата будет самая щедрая.
— Вы должны написать портрет молодого человека в полный рост и в натуральную величину.
— Каков его рост?
— Где-то под семь футов.
— Ого-о! — воскликнул Кнеллер. — Кто ж этот великан, позвольте спросить?
— Это русский царь, Готфрид.
— Царь? — не скрыл удивления художник.
— Да, царь Пётр. Но поскольку он у нас инкогнито, то зовите его просто герр Питер. Так будет лучше.
— А когда я могу пригласить его в мастерскую?
— Боюсь, что никогда. Он столь дорожит временем, что позировать вряд ли согласится. Вам придётся приходить к нему и делать эскизы прямо у него.
— Но согласится ли он?
— Не волнуйтесь, я буду у него сегодня с визитом и договорюсь. Когда увидите его, не удивляйтесь, если он будет одет в матросскую одежду или даже в фартук мастерового. Как вы понимаете, мне нужен портрет не матроса или мастерового, а царя. Поэтому на портрете он должен быть в рыцарских доспехах и в королевской горностаевой мантии.