Без права на поражение (сборник)

Бетев Сергей Михайлович

конечно. Так... Воскресенье проспал дома с дороги, потому что вечером должен был выходить

на работу в ночную смену. К пяти, значит ушел, а домой вернулся около двух ночи. Все

нормально...

— По дороге никуда не заходил? — опять не удержался Чернов.

— Нет,— ответил Штокин.— Возвращался с моим соседом Гришкой Нецветаевым и еще

каким-то мужиком из нашего края. Это я у Гришки узнал, когда на завод заходил.

— Ты на заводе-то тоже был, что ли?

— Сейчас оттуда...

Дальше. В понедельник Угораев тоже работал в ночную. И Гришка

видел его, как он шел ночью домой с какой-то бабой впереди него. Потом свернул в свой

проулок. Сегодня Угораев тоже на работе. Я заходил к мастеру цеха и узнал от него, что смены в

бригадах меняются по неделям: от воскресенья до, воскресенья. Характеристику

производственную надо? — спросил Штокин. И, не дождавшись ответа, сообщил: —

Характеристика хорошая: прогулов нет, опозданий — тоже, дисциплину не нарушает. Работает

хорошо. Любит зашибить деньгу. Заработок у него среди первых — сто семьдесят примерно.

Все...

Штокин отодвинул бумажку, вытащил из кармана платок и вытер со лба обильный пот.

— А с самим Угораевым не говорил?

— Нет. На работе видел издалека, но подходить не стал. А зачем?

— Да я хотел все-таки поточнее знать, за что он сидел,— сказал Чернов.

— С чего бы это я завел с ним такую речь на ночь глядя?!

— Тоже верно,— признался Чернов.

— В бумажке моей, Олег Владимирович, все записано,— показал Штокин на листок и

подвинул его к Чернову.—И фамилия мастера, с которым я говорил, и адрес Петуниных, у

которых живет Угораев. Что еще надо?

Чернов не успел ответить.

В кабинет зашел Алферов с ботинком в руке.

— Черт-те что творится! — заговорил от двери. Подошел к столу и показал ботинок.—

Мартьяновский. В вытрезвителе сняли...

Чернов молча смотрел на ботинок. Обыкновенный рабочий, только староватый. Но на

подошве отчетливо просматривались пупыри, точь-в-точь такие же, какие отпечатались на листе

бумаги в магазине, когда там произошла кража...

6

— Заходил к Маруське Банниковой, но опять не застал,— отчитывался Алферов.— Дом

темный стоит, видно, все еще не вернулась...

— Загуляла, наверное — вмешался Штокин.— В восьмом часу я видел ее в нашем краю,

шла куда-то. И в том самом платке!..

Зазвонил телефон, Чернов взял трубку. Во время разговора молчал. Только в самом конце

разулыбался. Сказал всего одно слово:

— Спасибо.

Повесив трубку, объяснил весело:

— Вот как надо работать! Заведующий горторготделом звонил. Сообщил, что папирос

«Дели» в Нижние Серги последние три месяца не привозили. В райпотребсоюз — тоже. До

девяти

часов заставил людей работать!.. Завтра, сказал, сообщит, когда получали эти папиросы

последний раз.— И сказал Алферову: — Извини, прервали нас, рассказывай…

— А я все рассказал, Олег Владимирович. Привез, как надумали, Мартьянова в

вытрезвитель, сгрузили как полагается. Он же — ни рукой, ни ногой. Стали заносить на руках. Я

подхватил его за ноги и чуть не выронил: ботинки увидел...— Алферов покрутил головой.— Час

от часу не легче: одна — в этом окаянном платке, другой — в ботинках... Что хошь думай!

— Вот тебе и трус!—усмехнулся Штокин.

— А ведь трус, товарищи, честное слово, трус! — стоял на своем Алферов и, видимо, сам

удивлялся больше всех, так как с его лица не сходило недоумение.

— Вы понимаете, товарищи,— сказал Чернов,— что в этом деле у нас начинает

скапливаться много барахла, в котором необходимо как можно быстрее разобраться: платки,

ботинки, сапоги, в которых был Маруськин гость. К утру сутки минуют, как совершилась кража,

а может, и двое: в понедельник-то в магазине был выходной... Мы же все на месте топчемся.

— Маруську-то искать сегодня? — спросил Алферов.— Время — одиннадцатый час

доходит: жена потеряла уже наверняка.

— Жена — не волк, в лес не убежит,— ответил Чернов.— Я тебя, Василий Васильевич, не

уговариваю, но ведь сутки проходят, а злодей все еще над нами улыбается. Мне, например,

простое самолюбие спать не дает, не говоря про служебный долг! Ты подумай, что получится,

если преступник хитрее нас окажется? Мы в Нижних Сергах подметки у ботинок нюхаем, а наш

печник-ювелир сидит где-нибудь в московском ресторане и пьет шампанское за наше здоровье...

Жуть подумать!

— Ладно, понял,— сказал Алферов.— Я все равно найду, приведу Маруську-то... А вы-то

спать не хотите?

— Ждать буду.

...Если присмотреться внимательнее к жизни, в ней нетрудно заметить разумный порядок.

Всюду и во всем.

Например, птицы. Самые разные бывают они по своему характеру. У одних сила, у других

сноровка, у третьих ум. И потому что они разные, они и уживаются друг возле друга: у которой

ума не хватает, так она берет силой, а у которой силы нет, так сноровка выручит. И еще есть у

каждой птицы свое назначение, которого и сама-то она не осознает.

Скажем, дятел. Нарядная птица и летает проворно, не так-то просто взять его. Мог бы и в

небо взлететь, может, не ниже орла. Но он все время трудится в лесу: и долбит, и долбит, и

долбит своим долотом-носом по стволам столетних деревьев, выбирая всякую зловредную