Без права на поражение (сборник)
Шрифт:
таким холодным взглядом, что поперхнулся и закашлялся.— Как вам сказать? От привычки все у
меня: не могу в одиночестве и глотка проглотить, честное слово!
— Врешь,— констатировал Алферов.
— Да что вы меня позорите зазря, Василий Васильевич? Вроде бы на одной улице с вами
живем, могли бы знать...
— Потому и говорю,— урезонил его участковый.— На нашей улице ни одной канавы не
осталось, в которой бы ты не полежал. И всегда в одиночестве.
— Эх! — обиженно
бывало, до дому не мог дотянуть, так ведь это от слабого здоровья: всю жизнь на тяжелой
работе, надорвался уж. А что бы...
— Так расскажите все-таки о пьянке с Епифановым,— остановил его Чернов.
— Выпили, да и все. Давно не виделись, чего тут объяснять?
Мартьянов при разговоре поглаживал все время свои коленки, словно они болели у него. И
вдруг Чернов заметил, что рука у него поранена.
— А где вы поранили руку? — спросил сразу же.
— Там же и поранил, у Епифанова,— ответил Мартьянов машинально, не вникая в суть
вопроса.
— Каким образом?
— По нечаянности, ясное дело. Капусту эту, морскую, откупоривал. ножом, а он
соскользнул. Вот и поранился немного...
— Не везет...— Олег Владимирович соображал, как похитрее проверить его.
А Мартьянов тут же ухватился за его слова:
— Всю жизнь не везет, честное слово! Да хоть бы из-за себя, так не обидно было. А то все
по случайности...
— Вы почему все время ежитесь? Действительно мерзнете, что ли? — спросил его
участливо.
— Сразу же сказал,— оживился Мартьянов,— что лихорадку схватил в вытрезвителе.— И
пожаловался: — Что за порядки ввели: под простыню людей класть, как покойников в
катаверной?
— Мы простудили, мы и вылечить можем,— сказал весело Чернов.
— А как? — весь обратился в любопытство Мартьянов.
— В больницу положим.
— А...— разочарованно протянул он.— Можно, конечно, и полечиться, да долго
продержат. Не люблю я без дела лежать...— И спросил с надеждой:— А если в больницу
положат, за вытрезвитель будут штрафовать или нет?
— Зачем же больного человека штрафовать? Конечно, нет,— ответил Чернов,
усмехнувшись про себя тому, что Мартьянов сам помог ему выйти из затруднительного
положения.
— И то правда! — обрадовался Мартьянов. И согласился, как будто делал одолжение: —
Не вредно, конечно, денька три-четыре и подлечиться. Говорят, если болезнь сразу захватить,
так быстро поправляются...
...Через час Мартьянова поместили в городскую больницу. Чернов позаботился о том,
чтобы его приняли как настоящего больного. Главный врач больницы пообещал, что анализ
группы крови Мартьянова представит
На утренней оперативке Чернов попросил участковых продолжать устанавливать
приезжих людей, которые вызывали подозрения. А молодому участковому по центральной зоне
города посоветовал сделать подворный обход с целью установления возможных свидетелей. Да
и остальных просил не упускать этого из виду.
— Не забывайте, что ночная смена на заводе заканчивается в час ночи, и рабочие уходят во
все концы города. Так что спрашивайте обязательно каждого.
После оперативки почувствовал, как всего сковала усталость. Ноги стали ватными, глазам
было больно от яркого дневного света.
Начальник спросил:
— Ты не заболел?
— Нет, конечно, но башка чугунная. В общем, прибалдел немного от сегодняшней ночи.
— Иди поспи хоть пару часов. Кому ты такой нужен?
— Ладно. Только сначала Васюкову накажу кое-что по заводу сделать.
После разговора с Мартъяновым, из которого Олег Владимирович узнал, что ботинки тот
получил на заводе с комплектом спецодежды, ему пришла в голову мысль поинтересоваться,
какую обувь выдают там сейчас. Если по-прежнему — ботинки, то ясно, что кражу мог
совершить кто-нибудь из заводских.
Но, чтобы не сузить поиски преступника, Олег Владимирович наказал Васюкову
обзвонить и другие производственные предприятия, где рабочие также получают спецодежду.
Сам он, например, знал, что в конторе связи монтерам выдают сапоги, так как им приходится
иметь дело с когтями. А рисунок подошв рабочих ботинок и кирзовых сапог почти не
различается. Так что пренебрегать ничем нельзя.
Когда собрался уходить домой, зазвонил телефон. Взяв трубку, услышал голос
заведующего горторготделом.
— Олег Владимирович! — кричал тот, словно Чернов находился по крайней мере в
Москве.— Получали мы папиросы «Дели» четыре месяца назад. Цена — двенадцать копеек.
Сам не курю, не знаю, но папиросы — барахло, наверное, если судить по цене...— И спросил
сразу: — Чем могу быть полезен еще?
— Спасибо большое! — тоже закричал Чернов.— Вы даже не представляете, как нам
помогли!..
Положив трубку, сказал Васюкову, стоявшему у стола:
— Наш наблудил, нижнесергинский. Были папиросы «Дели» в продаже четыре месяца
назад, причем в десятиштучных пачках, какую мы нашли на чердаке магазина. Искать его надо,
Васюков! Кровь из носу, чтобы вот как искать! И папиросы тоже. Видимо, завалялись они в
какой-то забегаловке. Пускай участковые облазят все прилавки, какие есть в Нижних Сергах!