Без права на поражение (сборник)
Шрифт:
что было на самом деле, уже не помня, как говорила о том же на допросах. Равнодушно
выслушала приговор и не выронила ни одной слезы, когда впервые на свидание к ней пришла
мать.
Молчала.
И когда ехала куда-то в Сибирь, тоже молчала. В первое время не замечала, что ела, не
знала, когда наступал завтрак, обед и ужин. Раньше в жизни ей всего хотелось много: и веселья,
и работы, и красоты. Сейчас ей ничего не хотелось. Работала, потому что велели. Ела,
что кормили.
Она не ходила в кино: в этой жизни оно ее не интересовало. Она часто получала письма из
дома, но редко отвечала на них. Ее соседки каждый вечер строили планы на будущее, но она
даже не прислушивалась к ним.
Все начиналось и кончалось там, за высоким забором. Здесь ничего не было и быть не
могло. Только иногда снилась ей Аптекарская гора, из-за которой плыл в вышине за Сергу
звездный караван Млечного Пути и таял в утреннем рассвете...
Но жизнь взяла свое. Понемногу и своенравная Маруся Банникова смирилась с новым
положением.
А потом вдруг заметила себя неопрятной и испугалась! Спохватилась!
И это спасло. И работа стала казаться другой, почти нормальной. И постель свою
обиходила так, чтобы походила хоть немного на домашнюю. И через кино научилась видеть
настоящую жизнь и радоваться ей. А сколько книг прочитала!..
Не прошло и года, как вызвали к начальству. Из штаба вернулась с пропуском, который
разрешал выходить из колонии, быть рядом со свободными людьми.
И там, в маленьком поселке, где жило всего-навсего несколько сот лесозаготовителей, ее
приняли в одной семье и даже полюбили.
Больше всего она боялась нарушить установленные правила, чтобы не потерять маленький
пропуск, который каждый день выпускал ее из-за колючей проволоки. Даже и те, кто охранял ее
по закону как преступницу, те, о жестокости которых выдумывали небылицы сами для себя
уголовные старожилы, видели, с каким светлым лицом выходит с вахты Мария Банникова...
А через три года ее, свободную, провожала семья лесного мастера, с которой она
сдружилась с тех дней, когда ее стали отпускать из колонии без конвоя. Марусю Банникову
освободили из заключения условно досрочно по решению суда.
— Кирилл Павлович приезжал в наш леспромхоз на десять дней,— устало заканчивала
свой рассказ Маруся.— По приезде забежал к нам всего на минутку, чтобы сказать, что приехал
нечаянно. Познакомился с моими стариками, которые знали о его семье от меня. Перед отъездом
хотел их повидать подольше, ждал два дня. Больше не мог. А наши загостились у своих в
Билимбае. Хотели с ним туда поехать, да побоялись, что разминемся...
Олег Владимирович слушал.
Потом вспомнила:
— А платок этот он подарил мне в воскресенье. Купил в нашей галантерее, которую
обокрали:— объяснила грустно: — Я ведь в воскресенье-то именинницей была...
— Что вы?! —удивился, как всегда удивляются в таких случаях, Олег Владимирович.—
Сколько же вам?
— Ой, много! — улыбнулась она.— Двадцать пять уже.
— Возраст, прямо скажем, не скучный,— высказал он свое отношение.
Олег Владимирович заметил, что, когда она улыбалась, лицо ее сразу преображалось, и
тогда угадывалась та давняя Маруся Банникова, о которой он услышал только вчера.
— Скажите, Маруся, как был одет Кирилл Павлович?
— Да просто... Как лесники одеваются? Телогрейка, костюм будний да сапоги. Вот и вся
одежда. Не на курорт ведь к нам приезжал.
— А семья у него большая?
— Жена, два мальчика — семи и десяти лет, да бабушка, мать его. Они наши, уральские!
Почему меня и приняли тогда сразу. Кирилл Павлович всегда работал в лесу. А перебрался с
семьей в Красноярский край, потому что там леспромхозы богатые!
На улице уже совсем рассвело.
— Вот и совсем не страшно будет вам идти,—Чернов кивнул на окно. И, откинувшись на
спинку стула, спросил:—А почему на работу не устраиваетесь?
— Все уехать собираюсь, да с Нижними Сергами расстаться не могу,— призналась она.—
Нигде не была, ничего не видела, а все думаю, что красивее места нет.
— Так надо и обосновываться.
— Нет,— торопливо ответила она. И посмотрела ему в глаза.— Здесь я — Маруська
Банникова, которая мужикам мозги крутит... Уеду куда-нибудь жить просто Марусей...
— Извините, что не дал вам сегодня спать,— поднялся Олег Владимирович.
— У каждого человека — свое дело...
— И еще — обязанности,— сказал Чернов
8
В оставшееся до работы время Олег Владимирович составил запрос в Красноярский край,
где жил Марусин знакомый. Намереваясь отправить запрос, Чернов был заранее уверен в ответе,
который получит. Оттого что подозрение в причастности к краже Маруси Банниковой
снималось, Олег Владимирович испытывал какое-то душевное облегчение. Всегда приятно
узнать человека лучшим, чем считал его с чужих слов. Еще подумал об Алферове: все-таки
дельный человек, а главное, внимательный к людям.
И Олег Владимирович не ошибся.
Задолго до девяти часов Алферов появился в его кабинете, огляделся и спросил: