Без семьи
Шрифт:
— Нет.
— Так убирайся, если не хочешь, чтобы тебя арестовали.
Я немедленно прекратил пение и поспешил уйти из этой деревни. Собаки, опустив головы, грустно следовали за мной, понимая, должно быть, что произошла неудача.
Наступал вечер. Об ужине нечего было и думать. Приходилось лишь позаботиться о подходящем месте, чтобы укрыться от ночной сырости.
За собак я не боялся. Но я и Проказник легко могли простудиться.
Что будет с моими артистами, если я заболею?
Мы сошли с дорога и направились к видневшимся в сумраке
Я закутал Проказника в мою куртку и прижал его к себе. Зербино и Дольче улеглись у меня в ногах, а Капи остался нас сторожить.
Несмотря на усталость, я долго не мог заснуть. Что будет завтра? Я был голоден, и у меня осталось только три су. Что, если нам еще несколько дней не удастся дать представления? Неужели придется умереть с голода где-нибудь на дороге?
Слезы навернулись у меня на глаза, и я заплакал.
Милая матушка Барберен! Милый Витали! Где вы?
Я лег ничком и плакал, закрыв лицо руками, не чувствуя себя в силах сдержаться.
«Зербино и Дольче улеглись у меня в ногах, а Капи остался нас сторожить».
Вдруг теплое дыхание коснулось моего лица и горячий язык лизнул мне щеку. Это был Капи. Он услыхал, что я плачу, и пришел утешить меня. Я обнял его и поцеловал. Он тихонько взвизгнул, как будто тоже плакал вместе со мною.
Когда я проснулся, солнце уже стояло высоко на небе. Откуда-то издали доносился звук колокола. Мы терпеливо двинулись в ту сторону, откуда слышался звон колокола. Мы были страшно голодны, и я решил на оставшиеся три су, прежде всего, купить хлеба.
Войдя в деревню, я отыскал булочную и купил немного хлеба, который мы тут же немедленно уничтожили.
Я шел по длинной улице деревни и выбирал место, чтобы дать представление. Но не успели мы расположиться, как вдруг раздался крик. Я обернулся и увидал Зербино, который бежал со всех ног, держа во рту кусок мяса. Какая-то женщина гналась за ним, крича во все горло:
— Воры! Воры!
Услыхав эти крики и зная, что мне придется отвечать за поступок собаки, я тоже пустился бежать. Капи и Дольче бросились за мной, а Проказник, сидевший у меня на плече, обхватил мою шею руками, чтобы не упасть.
Мы бежали, сломя голову, и скоро очутились в поле, но я не останавливался до тех пор, пока не свалился от усталости.
Деревня была далеко, и никто не гнался за нами. Капи и Дольче сидели, высунув языки. Зербино виднелся вдали. Он остановился, чтобы съесть украденное мясо. Я понимал, что Зербино утащил мясо, потому что был очень голоден, но все-таки нельзя было оставить его поступок безнаказанным,
— Приведи Зербино! — сказал я Капи.
Он немедленно бросился за ним. Я наслаждался отдыхом после тяжелого бегства и поджидал возвращения Капи и Зербино. Но Капи вернулся через час один.
— А где же Зербино? — спросил я.
Капи сконфуженно взглянул на меня. Тут я заметил, что одно ухо у него в крови. Должно быть, Зербино не хотел послушаться, и они подрались. Но я знал что рано или поздно Зербино сам явится с повинной. Нужно было обождать.
Я лег под дерево и привязал Проказника цепочкой, чтобы он не вздумал взобраться на дерево.
Капи и Дольче улеглись рядом со мною.
Прошло немного времени, и я незаметно уснул.
ГЛАВА 10
Домик на реке
Я проснулся, когда солнце уже высоко стояло на небе. Меня мучил нестерпимый голод. Собаки и обезьяна жалобно смотрели на меня, стараясь показать, что они голодны. А Зербино все еще не было.
Я громко звал его, кричал и свистал, но ничего не помогало. Должно быть, наевшись, он улегся где-нибудь под кустом и заснул. Я очутился в затруднительном положении. Без Зербино мы не могли двинуться дальше, так как он мог бы потеряться, а если ждать его, то нам не удастся заработать несколько су, чтобы хоть немного утолить мучительный голод.
Я снова послал Капи на розыски, но он вернулся через короткое время один, не найдя Зербино. Я не мог ничего придумать, чтобы выйти из затруднительного положения. Что скажет Витали, если одна из его собак пропадет?
Нужно было подождать еще немного. Следовало бы только развлечься чем-нибудь, чтобы заглушить голод. Я вспомнил рассказ Витали о том, что во время похода, когда солдаты устают от долгого пути, всегда начинает играть музыка. Тогда они забывают свою усталость и идут бодрее.
Под влиянием этой мысли я взял арфу и заиграл вальс. Лужайка, на которой мы расположились, находилась на берегу канала. Звуки арфы разносились далеко по воде. Я старался петь все громче и веселее, чтобы воодушевить моих артистов. Мало-помалу они оживились. Проказник начал выделывать свои уморительные гримасы, а собаки пустились вальсировать. Мы так увлеклись пением и танцами, что на минуту забыли голод.
Вдруг я услышал детский голос:
— Браво! Браво!
Я быстро оборвал музыку и обернулся.
На воде колыхалась лодка, причалив носом к берегу. На противоположном берегу виднелись две лошади, которые на длинных постромках тащили лодку за собой.
Такой удивительной лодки я еще никогда не видал. На палубе возвышался небольшой домик с окнами, а впереди была веранда, украшенная цветами и вьющимися растениями. На веранде стояла молодая женщина с печальным лицом, а возле нее лежал на низеньком диване мальчик. Я догадался, что это именно он крикнул нам: «браво».
Оправившись от изумления, я снял шляпу и поблагодарил его.